Потом, в начале июня, пришли известия о чуде в Дюнкерке[5] и об эвакуации, произведенной ужасной ценой. Джек был среди тех, кого вывезли в последний момент; он закладывал мины на берегу пролива[6] и был ранен.
Он высадился в Ливерпуле и вернулся в один из вечеров, изможденный, в лохмотьях. Беспробудно спал почти три дня, а потом ел все, что готовила ему тетя Флорри. После этого его направили куда-то на юго-запад на спецподготовку.
В последний день перед его отъездом Миррен надеялась, что они сходят в кино, но он, все еще усталый, с серым лицом, провел весь вечер в пабе с Томом и Беном, рассказывал всем истории о своих подвигах на побережье, пил все, чем его угощали благодарные слушатели, и под конец хорошенько набрался. Потом он приплелся в Крэгсайд, и они с Миррен прогулялись по полям, проверяя всходы.
Как они и опасались, стебли овса были слабыми, а колосья маленькими и немощными. Миррен и Джек поднялись к Краю Света и стояли там, глядя вниз на долину и на розовый закат, разгоравшийся над пустошами.
– Я беру назад все слова, которые говорил до этого про этот дом, Миррен… Никогда не верь им. Тут просто рай по сравнению с теми местами, где я был. – Такого Джека, трезвого и печального, она еще не видела. Он всегда был в компании своим парнем, полным выдумок и дурачеств, всегда изображал из себя сумасшедшего. Теперь же он выглядел на десять лет старше. Миррен хотелось обнять его, хотелось убрать из его глаз боль и злость, которых она не замечала у него прежде.
– Что, все было очень плохо? – спросила она.
– У наших парней даже не было возможности войти в воду. Мы торчали на берегу как утки, и нас некому было защитить. Ни одного нашего самолета… Но мы все-таки выжили и готовы драться и дальше. Я не хочу, чтобы господин Гитлер наложил свои лапы на все это. Если мы сейчас не выдержим и дрогнем, это будет конец всего, что мы учили за свою жизнь. – На его глазах показались слезы. Миррен увидела мягкого Джека, несмотря на все его шуточки. Она схватила его за руку, хотела прижаться к нему, утешить, но он лишь недовольно тряхнул плечом.
– У нас нет времени и нет будущего, детка, только настоящее. Надо жить и ценить мгновения своей жизни, пока она не оборвалась. Я слышал, что Фредди Динсдейл пропал. Представляю, каково сейчас его матери. Мы ведь учились с ним в одном классе. Немного сумел он пожить на этом свете, верно? – Погруженный в свои мысли, Джек обвел взглядом поля и долину. – Так что будем есть, пить и веселиться, потому что завтра мы умрем!
– Замолчи! – воскликнула она, подумав о брате ее бедной подруги, пропавшем на том берегу пролива.