— Джон Уильямс! Джон Уильям-сын! Сын Джона Уильямса!
Затем крики прекратились.
Констебли тоже остановились. И только ветер продолжал мчаться вдоль по улице.
А в темной лавке отец повернулся к Маргарет и спросил:
— Вы помните, о чем мы договаривались?
— Как я могу забыть? Уйдите с дороги. Мне нужно кое-что сказать сыну.
Я отпустила ее руку.
Маргарет вышла на улицу.
Я пошла следом. Поскольку Маргарет ни за что не появилась бы здесь, если бы не моя настойчивость, я чувствовала себя обязанной помогать ей, как смогу.
— Роберт? — позвала она.
Бруклин настороженно обернулся к женщине.
— Роберт? — повторила она, приближаясь к сыну.
— Кто меня так называет?
— Твоя мать.
Бруклин отшатнулся, словно его качнул порыв ветра.
— Нет. Моя мать погибла много лет назад. При пожаре.
— Сэмюель погиб, но я выжила.
Она медленно шла к Бруклину, и в каждом шаге ощущалось охватившее женщину эмоциональное напряжение.
Полковник сделал еще шаг назад.
— Это ложь.
— Несмотря на рану, я смогла выбраться из огня.
— Ты лжешь!
— Огонь изуродовал мне лицо. Видишь этот шрам, Роберт? Вот он, на левой щеке. Каждый день этот шрам напоминает мне о том, каким дерьмом был Джон Уильямс и какую мразь мы с ним породили на свет! Каждый день я молю Господа, чтобы Он опустил на меня Свою карающую длань!
— Не называй меня мразью!
— Как бы я хотела никогда не появляться на свет, чтобы не рожать тебя!
— Ты не моя мать! Ни одна мать не может говорить так о своем сыне!
— Кто еще знает, что ты мучил животных, сидя под причалом?
— Нет.
— Ты связывал им лапы и надевал на них намордник.
— Ребенок не понимает, что делает или почему он это делает. Но я учился на ошибках. Я улучшу этот мир.
Маргарет подошла еще ближе.
— Убивая?
— Двадцать лет, которые я провел в Индии, мне приказывали убивать. Я получал повышение по службе, меня награждали медалями, а в Англии за то же самое я бы отправился на виселицу. Не говори со мной об убийствах. Убийство само по себе не является злом, все зависит от точки зрения.
— Ты лишился рассудка.
— Тогда и Англия лишилась рассудка!
— А как быть с теми пятью несчастными, которых ты зверски убил в субботу вечером? Среди них были две женщины и двое детей!
— Я не признаюсь в убийстве в субботу вечером. Но в Индии мне довелось убить множество женщин и детей, и меня за это отмечали. Мои командиры говорили, что так нужно для империи. Но на самом деле они хотели сказать: так нужно, чтобы богатые стали еще богаче на торговле опиумом.
— А те, кого ты прикончил в понедельник? Они никак не связаны с торговлей опиумом.
— И в убийстве в понедельник я тоже не признаюсь. Но если смерть пяти, десяти или тысячи человек спасет миллионы от пожизненной нищеты, с этими потерями можно смириться и эти люди будут героями. Если ты действительно моя мать, ты скажешь, сколько ты, я и Сэмюель зарабатывали каждый день. Ты рылась в грязи на берегу, искала куски угля, а мы с Сэмюелем горбатились, собирая золу.