— Райан?! — воскликнул Беккер. — Что с ним?
— Это он меня подстрелил. Но у него не хватило решимости довести начатое до конца. Я показал ему, в чем он слабее меня.
— Что вы ему показали? Где он?
— Последний раз, когда я его видел, он валялся в луже крови и был занят тем, что пытался запихнуть на место кишки.
— Вы…
— Беккер! — крикнул отец констеблю, который, похоже, собрался броситься на негодяя. — Этого он и добивается. Он вас дразнит. Неужели вы еще не поняли? Ему нужен мотив, чтобы можно было оправдать убийство.
Беккер замер.
— Очень мудро, — усмехнулся Бруклин. — Маленький засранец спас вам жизнь.
— Полковник, а лужа крови у ваших ног разрастается. Вы уверены, что нам не пора послать за доктором?
— Подозреваю, что доктор здесь не поможет, — покачал головой полковник.
— И вы решили покончить с собой не как ваш отец, в петле, а истечь кровью до смерти?
— Смерть от ран, полученных в сражении, всегда почетна.
— Судя по количеству потерянной вами крови, у нас осталось не так много времени. Скажите, полковник, зачем вы стегаете себя кнутом?
— Ты не стесняешься говорить о таких вещах в присутствии женщин?
— Им предстоит услышать еще и не такое. Отвечайте на мой вопрос: зачем вы стегаете себя?
— Ты хуже вора!
— Согласен. Залезть в вашу спальню было недостойным поступком. Так зачем вы…
— Я наказываю себя за все те убийства, которые совершил.
— А вы наказываете себя за убийство приемного отца, вместе с которым вы с матерью жили? А за попытку убить родную мать?
— Это был чудовищный поступок. Но я был ребенком, находился в смятении и не сознавал, что делаю.
— Вы наказываете себя за то, что убили множество людей в Индии из-за торговли опиумом?
— Мне они являются в кошмарах.
— Возможно, лучше будет сказать — в снах.
— Снах?
— Определенного рода.
— Я не понимаю.
— Вы знаете, о чем я говорю. Хоть мы и очень непохожи, все же мы оба мужчины и знаем, каковы бывают последствия определенных снов. Думаю, не будем углубляться в подробности, чтобы не смущать дам.
Я действительно была смущена. Просто не знала, куда деваться. Это был тот редкий случай, когда от отцовских заявлений у меня кровь приливала к щекам.
— А вы хлестали себя кнутом, после того как убили пятерых человек в прошлую субботу?
— В качестве наказания.
— Вы наказывали себя в понедельник, когда лишили жизни восьмерых в таверне, а потом еще троих в доме врача?
— Чтобы искупить вину.
— Я видел на койке в вашей спальне не только кровавые пятна.
На улице вдруг стало неестественно тихо, несмотря на завывания ветра и звон пожарных колоколов вдалеке.
— В моей спальне? — переспросил Бруклин.