— Не знаете, — спросил Серега, — я им вчера продал картину, цела она? Они ее с собой везти собирались.
— Не знаю. Это вы у милиции спрашивайте. Вообще, будут сумасшедшие дни. Прокуратура, уголовный розыск. Степанковская уже звонила… Главное, тут Сорокин как-то замешан… Это очень неприятно.
— Да ничего, все обойдется! — с более чем искренней участливостью произнес Серега. — Вот людей жалко-особенно Владика…
— Да, вы правы… — вздохнул Иван Федорович. — Вчера еще только был жив, весел, строил планы… Ужас!
— А ведь сегодня вечером Курочкина будет свою программу показывать. Об аукционе. Снимут с экрана, как вы думаете?
— Не знаю. Теперь, может быть, и не снимут.
Тут вошли те, кого, очевидно, сильно боялся Иван Федорович. Крупные, солидные мужчины в аккуратных, хорошего покроя пиджаках, а один в кителе без погон с крупными, майорскими звездами в прокурорских петлицах.
— Здравствуйте! — сказал этот, со звездами. — Мы опять к вам, Иван Федорович. Очень нам нужно побеседовать с одним вашим работником. Панаевым Сергеем Николаевичем…
— Как раз вот он… — Иван Федорович указал прокурорскому чину на Серегу.
— Очень хорошо. У нас это не допрос пока. Дело неофициальное, просто знакомимся, кое-что уточняем. Надо будет — допросим по всей форме, так сказать. Вы, Сергей Николаевич, знаете что-нибудь насчет того, что вчера случилось?
— Слышал, что произошло какое-то страшное убийство, — проговорил, приняв несколько понурую позу, Серега. — Мне рассказали, что погиб мой сокурсник Владислав Смирнов, один из моих учеников по изокружку Миша Сорокин и еще несколько человек.
— Понятно, — работник прокуратуры глянул на Ивана Федоровича с неодобрением. — Скажите, пожалуйста, а когда вы в последний раз виделись со Смирновым?
— У машины, они подвезли меня домой. Вообще-то я хотел вместе с ними ехать в Москву, но сжег утюгом брюки, — вздохнул Серега, — после этого решил не ехать.
— Что, других не было? — участливо спросил прокурор.
— Вот только эти, — Серега показал на джинсы — дыры на дыре.
— Неужели не хватает?.
— Да нет, деньги есть. Мне вон за картину со «Спектра» пятьдесят пять тысяч причитается.
— Как раз вчера они на его книжку переводили, — вспомнил Иван Федорович. — У них наличных немного оставалось…
— Вы говорили — тысяч семь… — поправил один из одетых в штатское.
— Да, около того, точной цифры не знаю. Владислав Петрович показывал мне всю документацию, у нас копии в бухгалтерии есть. Где-то семь пятьсот с рублями и копейками. Общая прибыль примерно 600 тысяч.
— Долларов?
— Нет, рублей. Там инвалюта отдельно посчитана, можете поглядеть.