— Гарри… Гарри, можно подумать, что он состоит из противоречий… — Сириус задумчиво глядел в потолок, еще никогда не задавался ему подобный вопрос. — Он… никто, ну почти никто не знает, что у него на уме, чего он хочет, к чему стремится. Он всегда зрит в корень, в школе часто творились черные, страшные дела, ученики подвергались опасности, Гарри всегда был там, где надо, когда надо. На первом курсе, он спас одну ученицу от тролля, на втором вызволил девочку из Тайной Комнаты… Да–да, она была открыта, а Гарри нашел ее. — Сириус рассказывал официальную версию, хоть и знал, в общих чертах, как это было на самом деле… Лица Поттеров светлели, то, что они сейчас слышали, было пределом их мечтаний. Сириус отвернулся. — К своим врагам он безжалостен, он всегда добивается своего, и он использует самые разные методы, для этого…
— Как это? То, что ты описываешь, не слишком похоже на гриффиндорца! — Сириус грустно покивал, вот разговор зашел туда, куда, к сожалению, не мог не зайти.
— Он слизеринец. — Два слова, и он отвернулся, чтобы не видеть лица друзей.
— Сириус, что ты сказал? — прерывающимся голосом переспросила Лили.
— Гарри учится в Слизерине.
— Сириус, как ты мог допустить это? — после минутной паузы заговорил Джеймс. — Ты же его опекун, ты растил его, как ты мог?
— Не я растил его… Мы встретились, лишь когда ему было одиннадцать, в начале первого курса.
— Но, почему?
— Вспомните, — Сириус рассматривал свои ноги. — Что я вам говорил? Что все решат, что Хранитель — это я. Все так и подумали.
— Ты хочешь сказать…
— Когда я, на следующий день после вашей гибели, добрался до Питера, он взорвал всю улицу, инсценировав свою смерть; предателем посчитали меня, Питера — героем. Суда не было, меня даже объявили правой рукой Волдеморта. Вы понимаете, что было дальше… А Хвост, он принял облик крысы, и затерялся.
— Что же стало с Гарри? Его отдали Римусу, кстати, где он?
— Римус погиб… полгода назад. А насчет Гарри, кто же отдаст Мальчика — Который-Выжил, так его называли, оборотню? К тому же, Дамблдор посчитал, что ему будет лучше не знать о своей знаменитости, чтобы это не вскружило ему голову. Он не придумал ничего лучше, чем отдать Гарри твоей сестре…
— Петунье? — голос Лили чуть не перешел в визг, когда она подумала о том, кто растил ее сына.
— Ей, и ее неподражаемому мужу, в их семье само слово «волшебство» под запретом… Не стану вам рассказывать, в каких условиях рос Гарри. Да он и сам не особо об этом распространяется. Пока на одиннадцатилетие к нему не пришел Хагрид, он и не знал ни о чем…