Та масса звуков, которые я слышала у ворот, – ничто по сравнению с уровнем шума в самом городе. Вслух свои мысли проговаривает столько людей, что я не могу понять, как они ухитряются хоть в чем-то разобраться. Для меня все это остается бессмысленной избыточной трескотней. Даже лошади – а за стенами их еще больше – создают свои собственные характерные шумы, когда их копыта ударяются о каменную дорогу. Тем не менее я обнаруживаю, что могу немного отключиться от шума, потому что, куда бы я ни взглянула, я вижу написанные объявления, и знаки для них используются те же, какими пишем мы. Их привычный вид дает мне опору, становится инструментом, с помощью которого можно начать разбираться, что тут происходит. Мы вышли за шелковой повозкой туда, где, по-видимому, расположен рынок (меня на эту мысль наталкивает огромное количество надписей, рекламирующих товары: фрукты, мясо, ткани, украшения, посуду и многое другое). Похоже, здесь можно получить все на свете.
Мимо нас громыхает запряженная лошадьми повозка, разбрасывающая грязь из-под колес. Немного попадает на рукав моей чистой рубашки, вызвав у меня огорченный вскрик. Продолжая держаться за руки, мы с Ли Вэем отходим от главного проезда, чтобы нас не сбили, и останавливаемся, чтобы прочесть окружающие нас надписи. Мы оба растеряны. Я считала, что мы легко сможем отыскать кого-то из облеченных властью, кто сможет что-то пояснить относительно положения нашего поселка, но при виде этих деловито спешащих людей я начинаю подозревать, что до нашего поселка им нет дела.
Ли Вэй отпускает мою руку, чтобы можно было говорить. Его лицо светится возбуждением.
«Ты видела? – говорит он знаками. – Там, где продавали хлеб? Та женщина только что отдала маленький кусочек серебра и унесла корзинку, полную рогаликов! Мы каждый день извлекаем из шахты во много раз больше серебра! Если бы могли обменивать его так же, мы бы никогда не голодали. При том количестве металлов, которое мы добываем каждый день, мы должны были бы иметь еду в изобилии!»
«Не может быть, чтобы все было так просто, – отвечаю я, хмурясь. – Иначе с чего бы Хранитель Дороги отправлял нам так мало еды? Возможно, эта женщина какая-то особенная».
Однако наблюдая за уходящей с рогаликами женщиной, я не вижу в ней ничего, что отличало бы ее от других. Чем дольше мы смотрим, тем чаще видим, как кусочки металла люди обменивают на самые разные товары, и я начинаю склоняться к мнению Ли Вэя. Я знаю, какое количество металла добывает наш поселок. В мои обязанности входит его ежедневная регистрация. Я вижу, как маленькая доля такого металла переходит здесь из рук в руки и дает такое изобилие припасов, которое ошеломило бы наш поселок. Почему такой принцип обмена на нас не распространяется?