— А что ж, товарищ, — тянет он глухим голосом. — С удовольствием!
Он поднимается и уходит. Я вынимаю часы и слежу. Вот он проходит коридор — минута. Выходит на двор, проходит к воротам — минута. Идет налево — надо выждать, по крайней мере, пять минут: а вдруг он оглянется? Наконец проходит семь минут. Я поднимаюсь, я надеваю шапку, я подхожу к воротам, переступаю чрез их нижние перила и вдруг, пораженный, в ужасе, ошеломлении, поверженный неожиданностью, слышу знакомый и глухой, враждебный и торжествующий голос Томашевского:
— Стой!
В одну секунду происходит огненное кружение действий, впечатлений, трепетов и схваток. Злобное лицо хищника, поймавшего жертву (жертва — это я), разъяренность его взгляда, мой шаг назад, щелк кожи кобур, два револьвера в воздухе. Мой первый — я стреляю. Томашевский убит. Он падает с глухим стоном поверженного зверя. «Сволочь!» — рычу я и с бешенством в груди, весь собранный в одну крепкую, нервную, напряженную, неразгибающуюся пружину, стиснув зубы, выпрыгиваю на улицу.
— Спокойствие! Спокойствие, Михаил Иванович! Умерьте ваше дыхание! Тише! Ровнее шаг. «Раз-два-три-четыре» — подсчитываю себе. «Тверже ногу»! «Мужество!»… А что, если выстрел услышан? Погоня… Сворачиваю на Невский. О, счастье: извозчик! Сажусь:
— Сергиевская, 20.
— Товарищ…
— Без разговоров! Вы везете милицейского по приказанию чрезвычайной комиссии.
И вот мы уже у подъезда. Сую извозчику деньги. Он благодарен и удивлен, хлещет лошадь, отъезжает, я вглядываюсь в задок и запоминаю: № легок — 113. Это надо запомнить! В этой жизни надо все запоминать.
Меня встречает человек с черной бородкой и в роговых очках. Он спокойно вынимает руку из кармана брюк, протягивает мне и говорить:
— Так скоро я вас не ожидал.
— Я прямо к вам.
— Значить, не заезжали домой? Не уничтожили ненужного? Это скверно. Надо делать то, что приказано.
— Но я должен вам сказать, что я натолкнулся на живое препятствие и должен был его устранить и спасаться.
— Да… Это — большое осложнение. На квартире — важные документы?
— Никаких.
— Ну, в таком случае все в порядке.
Мы садимся. Я спрашиваю:
— Почему меня сняли?
— Вы раскрыты. Во всяком случае, вы заподозрены…
— Откуда вам это известно?
Он меня оглушает ответом:
— Из чека.
Тогда я спрашиваю:
— Что же будет дальше?
— Сейчас я вам дам новый паспорт. Будьте добры выучить его наизусть. С этих пор забудьте ваше имя, отчество и фамилию. Тренируйтесь на том, чтобы не откликаться ни на одно из трех слов. Для вас во всем мире больше не существует ни Михаила, ни Ивановича, ни Зверева. Поняли? Повторите!