— Я могу управлять автобусом, — закричала Сахалия.
— Пусти ее за руль, — пробормотал Нико. И снова заснул.
Ну, ладно, Сахалия вела автобус не так уж ужасно. Она ехала, возможно, немного быстрее, чем Нико, но мне плевать. Джози была в «отключке». Дети — в шоке, а Нико пришлось погрузить себя в небытие с помощью "Бенадрила" — чем быстрее мы доберемся до МАД, тем лучше.
Мы проезжали мимо рейсового автобуса, выгоревшего дотла, когда впереди заметили замаскированную шатающуюся фигуру.
Сахалия затормозила, но зацепила парня. Его голова треснулась о бок автобуса, а затем человек пропал.
Сахалия слишком резко рванула руль вправо, и мы внезапно накренились вниз по насыпи.
Ландшафт рядом с шоссе был довольно скудный — не много деревьев или растительности. Холмы с каким-то унылым кустарником, которые, я предполагаю, и затормозили автобус.
Это не авария, просто замедление до остановки. К тому же Сахалия, в основном, тоже давила на тормоз.
Малыши заплакали.
Нико пошел, шатаясь, оттуда, где сидел.
— Что случилось? — крикнул он.
— Сахалия съехала с дороги, — сказал я. Затем, когда она посмотреть на меня убийственным взглядом, я добавил: — Случайно.
— Ладно, — произнес Нико. Казалось, он довольно неустойчиво держится на ногах.
Он кашлянул, и на внутренней стороне его маски появилась кровь.
Он оглядел территорию вокруг. Она казалась довольно пустынной.
— По-моему, мы в полной безопасности!
Я кивнул. Я понимал, что он имеет в виду.
Нико подразумевал, что мы в полной безопасности, чтобы вздремнуть.
— Мы голодные, — пожаловался мне Макс.
Они говорили это и раньше, но это было, когда мы думали, что прибудем в Денвер через несколько часов. Теперь это выглядело так, словно мы остаемся здесь на ночь.
— Так поешьте, — сказал я ему. — Еда вон там.
Я указал на открытый ящик, наполненный едой.
Почему детям нужна моя помощь, чтобы открыть пакет с походной смесью из сухофруктов и орехов?
— Вы, ребята, должны заботиться о себе сами! Я не отвечаю за вас, — проговорил я.
Он начал плакать.
Я вздохнул и протянул Максу руку.
— Прости, — сказал я.
Я думал, что он пожмет ее, но вместо этого он приблизился ко мне, и тут я понял: он дает мне себя обнять.
Трудно оказывается, во всех этих коконах. Но я посчитал, что от этого он почувствовал себя лучше.
Потом Макс сказал:
— Мы очень хотим есть.
— Ради бога, Макс, если хотите есть — ешьте! — сказал я.
— Но как? — спросил он.
— Что значит, как? Открываешь рот, кладешь туда еду и жуешь!
Он постучал по пластиковой глазной панели своей маски на лице.
— Как нам есть в этом?
Я почувствовал себя глупо. Да, об этом я не подумал.