Над перегородками, сверху, от Дома шел свет. Мальчик хотел соорудить стену, чтоб свет не проходил.
— Это, пожалуй, совершенно невозможно, — сказал я ему.
— Мы можем использовать кубики! Мы могли бы построить стену из «Лего»! — пропищал он.
— Нам понадобиться очень много «Лего», — уступил я. — Ладно.
Для малышей будет хорошо, если они чем-нибудь займутся. Но я крайне удивился, увидев Генри таким счастливым.
— Эй, Генри, ты не волнуешься за Каролину? — спросил я.
Он пожал плечами, его конопатое лицо было совершенно спокойно.
— Ей уже лучше, — сказал он мне.
— Правда, и откуда ты знаешь?
— Я просто чувствую, — простодушно ответил он.
— Ну же, Генри, давай заполнять полки продуктами, — упрашивала Хлоя.
Двое малышей включили свои налобные фонарики и, подскакивая, отправились в темноту.
***
Я вернулся через брешь в стене.
— Эй, — сказал я Астрид, улыбаясь, — Генри говорит, что Каролина поправляется.
Я положил руку на лоб спящей девчушки. Кажется, он стал немного прохладнее.
— Правда? — спросила Астрид. Она наклонилась и попробовала лоб Каролины. — Да, я думаю, Генри прав. Ух ты, эти таблетки так быстро действуют! — И она улыбнулась сияющей улыбкой, которая всегда уничтожала меня. В теплом свете наших светодиодных светильников, она казалась еще красивее.
— Это огромное облегчение, — сказал я, стараясь сохранять хладнокровие.
— Я все еще беспокоюсь о Луне.
— Я думал о Луне, — признался я. — У меня есть идея.
Я подошел к одному из холодильников, которые мы установили.
В нем было несколько размороженных котлет.
Я достал упаковку и сел на пол возле кушетки.
— Собаки едят сырые котлеты? — спросила Астрид.
— Еще как, — ответил я. — Они их любят. У моего дяди Дейва были четыре черных лабрадора. Самые красивые собаки, которые я когда-либо видел. Он держал их на всевозможной сырой диете. Для них он делал эту сборную солянку из котлет, тертых овощей и льняного масла.
— Черт, это звучит... ужасно.
— Тогда тебе никогда не быть собакой, — сказал я ей.
— Принято к сведению, — рассмеялась она.
Как я любил ее смех.
Хорошо, я смог бы быть ей другом, и мог бы веселить ее. Может быть, этого будет достаточно.
— Эй, Луна, девочка, — тихо позвал я и протянул руку, предлагая мясо, дрожащей Луне. — Мммм... котлетка. Ммммм... это такая вкуснятина.
Я услышал тихое скуление.
— Иди сюда, девочка, — позвал я.
И Луна медленно приблизилась к мясу.
Учитывая мое везение, было бы не удивительно, если бы она заразилась бешенством от крысы и напала бы на меня.
Но, нет, она оказалась только раненой и усталой.
Она взяла мясо из моих пальцев и облизала их. Я увидел, в ее глазах и хвостике, вильнувшем два раза, своего рода благодарность.