Она не понимала, почему ее так влечет к охотнику, почему она вообще рассматривала возможность быть его Спутнице Жизни. В прошлом она была свидетельницей того, как женщину тянуло к охотнику, несмотря на ее нежелание, но Наталья не была ни полностью Карпаткой, ни полностью человеком. К тому же она была магом, в ее венах текла кровь темных чародеев; единицы обладали подобной силой. Она не верила, что может быть с кем-то успешно связана. Как она может ожидать от Рэзвана, что он поверит ей, если она сама не верит? И как может ожидать понимания? Она боялась, что он мог выбраться из могилы, чтобы осудить ее.
Открыв дверь ванной, она замерла на противоположной стороне комнаты от тяжело раненного охотника и задумалась, почему она так хотела, чтобы он выжил. Наталья натянула мягкие брюки на завязке и рубашку с длинными рукавами, разглядывая Викирноффа. Казалось, он был мертв. Она не смогла обнаружить ни малейших признаков дыхания, но она пока не хотела подходить к нему слишком близко. Перед ней все еще стояла задача дать ему кровь.
«Ты не обязана делать то, что тебе не нравиться, kišlány. В этом нет необходимости. Я выживу и так».
Наталья напрягалась. Он что бодрствовал все время, оставаясь тенью в ее разуме? Почему она не могла определить, когда их разумы били слиты?
— Как ты меня называешь? Что значит Киш-ла-ни́?
«Ударение на первый слог. Ки́ш-ла-ни. Это значит «малышка»».
Наталья втянула воздух, в ней начал подниматься гнев.
— Как еще ты меня называл? — Она не была ни малышкой, ни деткой, и, черт возьми, она не боялась его. Ну, может, это не было целиком правдой, но она отказывалась бояться, когда охотник был так серьезно ранен. Она деловито закатала один рукав и заставила себя пересечь комнату.
«Я называл тебя — моя «щепка» и «моя навеки».
От усталости в его голосе, у нее сжалось сердце, несмотря на гнев. Он расходовал слишком много сил, хотя должен был отчаянно их сохранять.
— Я не «щепка» или «малышка», — заявила она. — Я взрослая женщина и ожидаю, что ты будешь относиться ко мне с уважением.
«Как ты ко мне?»
Она разрезала свое запястье и прижала к его рту. Боль пронзила ее, но она вздернула подбородок и приняла ее. Она не собиралась чувствовать себя виноватой. Он же был охотником, ради всего святого. Один из ее самых серьезных ее врагов, а она спасла ему жизнь и этого должно быть достаточно.
«Ты не «щепка». Но ты ainaak enyém — «моя навеки». Я благодарен тебе за заботу, несмотря на то, что ты не уверена, правильно ли ты поступаешь».
— Не стоит. Я не хочу твоей благодарности. Просто поскорее выздоравливай, чтобы я смогла от тебя избавиться. Может, придет твой принц, заберет тебя домой, и ты перестанешь меня раздражать.