Андрей, ты думал, что «сидельцев» из Дома Советов непременно расстреляют. А их амнистировали постановлением Государственной думы. Хотели замять дело о тех страшных событиях, не вытаскивать подробности бойни на суд, всё предать забвению. Гнойник зашили, не вычистив, не обработав лекарствами. Значит, когда-нибудь он воспалится снова.
Генеральный прокурор Казанник, который первоначально планировался на роль современного Вышинского, распахнул перед заключёнными двери тюрьмы, а сам ушёл в отставку. Когда я услышала об амнистии, об отставке генерального прокурора, а ещё раньше – о результатах выборов в Думу, когда идеологи расстрела потерпели поражение, ещё раз пожалела, что в тот вечер мы не сумели вырваться из Москвы. Впрочем, человеческие судьбы начертаны на каких-то невидимых небесных скрижалях. Если ты должен был погибнуть тогда, это всё равно произошло бы…
Твоему убийце хватило тех секунд, в течение которых была открыта дверь лифта. Потом киллер спокойно нажал кнопку, спустился на первый этаж и отбыл восвояси. Через некоторое время до меня дошёл слух, что «стрелка» к тебе послали дорогого, «одиночку» из афганского спецназа, майора, и он за всё взял сто пятьдесят тысяч «зелёных».
Киллер сделал контрольный выстрел, но подхалтурил. Наверное, торопился поскорее скрыться. Ты ещё полминуты был жив, и я успела услышать твои последние слова. Я склонилась над тобой, плача и умоляя тебя не умирать. А ты прошептал, обращаясь к своей уже почти вдове с последним, ужасным наказом: «Не отпевайте…»
Потом я поняла, что ты не самоубийцей себя считал, как думали многие. Чудотворная благословила расстрел, и ты даже мёртвым не пожелал оказаться в церкви. Я исполнила твою волю, и сама никогда с тех пор не бывала там. У дорогих мне гробов я не пожелала видеть крестящихся кликуш, и сам этот жест стал мне противен.
Вот, Андрей, бутылка пуста, а я не опьянела. Я только ощутила непреодолимое отвращение к жизни. С сегодняшнего дня я не смогу видеть даже ночное пасмурное небо, под которым раньше обретала покой. Мне кажется, что когда взойдёт солнце, мои глаза лопнут и слизью потекут по щекам. Андрей, я не могу больше без тебя, слышишь?! Говорят, что на том свете самоубийц к добропорядочным людям не пускают, и только страх навеки расстаться с тобой удерживал меня от рокового шага.
До тех пор, пока я не отомстила за тебя, я не могла закончить жизнь. Но теперь я буду выглядеть не психопаткой, а верной женой, до конца выполнившей свой долг. Я нашла человека, у которого были свои претензии к твоим убийцам. И тот человек протянул мне руку, согласившись действовать сообща. Мы вместе долго работали для того, чтобы заставить заказчиков той «ликвидации» плакать кровавыми слезами – по вам с Артуром, по тем людям, за которых мстил мой сообщник. Теперь мы оба спокойны, и я ухожу к тебе.