– Надо было сразу реанимобиль вызывать, – проворчал Грачёв. Снова принимаясь за паспорт убитого боевика. – Так, сейчас попробуем стариной тряхнуть… Кажется, Сакварелидзе… Зураб его зовут. Родился тридцать первого октября сорок девятого года. Слышали про такого?
– Конечно! – Минц буквально вырвался из рук перевязывающего его лейтенанта. – Значит, он был здесь…
– Едут! – крикнул старшина, первым заметив фары и проблесковые маячки нескольких автомобилей. – А где тот, первый-то автобус? И рации молчат… Упустили, что ли?
– Ладно, там видно будет, – отмахнулся Всеволод. – Надо раненых отправить, а потом с покойником разобраться…
Минц осторожно опустил голову Владислава на руки врача, а потом вместе с Грачёвым поднялся в автобус. Сакварелидзе полусидел, привалившись головой к стеклу, и его автомат валялся рядом. На забрызганной кровью шее они оба увидели медальон с крестом, переглянулись и несколько секунд помолчали.
– Его бы талант – да на пользу обществу! – отдал должное покойнику Всеволод. – Хороший вояка был. Ладно, взорвать груз не успел, а то ведь мог. Дать очередь по ящику с гранатами – и готово дело…
Саша с непонятным трепетом заглянул в широко раскрытые глаза Зураба, и почувствовал, как под подошвами катаются стреляные гильзы.
– А что ты про него знаешь? – шёпотом, пока никто не слышал, спросил Грачёв. – Наверное, Андрей раскопал подробности?
– Его вдова помогла нам сегодня, – одними губами ответил Саша. – Вернее, тогда она ещё женой была. Больше ничего не могу пока сообщить…
– Вдова? – Всеволод ещё раз осмотрел убитого. – Да, он с кольцом. Ладно, пойдём, ребят проводим!
Выпрыгнув из автобуса, они помогли врачам и фельдшерам донести носилки с Вершининым до машины, потом затолкнули в другой транспорт агонизирующего Алмякаева. Двух гаишников и одного милиционера из отделения уже увезли в сторону города, и несколько одновременно воющих «ревунов» оглашали ночной пустырь.
Внезапно рядом с ними, испугав хорошенькую женщину-фельдшера, затормозили «Жигули», и оттуда чуть ли не кувырком вылетел Андрей Озирский. Не обращая внимания ни на своих коллег, ни на врачей, он сунул голову в кузов «рафика» и крепко пожал руку Владу. Тот с трудом открыл глаза и скосил глаза.
– Слушай, ты как, Влад? – Озирский отмахнулся от врача, который уже хотел ехать. – Ничего, всё будет хорошо. Где наша не пропадала, правда? Я Майе позвоню и всё ей объясню. Ты только не беспокойся, лечись…
– Вы ему и не даёте лечиться! – рассердился доктор – широкоплечий курносый бородач. – Если что – виноваты будете…