– Ну, что ж, Назар… – Ншан отвернулся от окна, потеряв из виду двух куриц. К первой за это время прибавилась вторая – чёрная, с малиновым мясистым гребнем. – Твоя судьба была в твоих руках. То, что ты оказался идиотом, не моя вина. Простить я тебя не могу, и ты сразу знал, что так будет. – Тер-Микаэльянц подошёл к связанному и двумя пальцами взял его за подбородок.
В бессмысленных, белых на фоне кровоподтёков глазах Жунды вдруг появились мутные слёзы. Они тут же упали на колючие щёки и покатились вниз, размазывая грязь и кровь.
– Не надо плакать, – задушевно, даже тепло сказал Ншан. – Ты заслужил лёгкую смерть. Так вот, находясь у престола вечности, скажи мне – давно Гюлиханов пашет на ментовку?
– Н-нет… Н-не ж-ж-наю… – Страшный кровавый рот не мог произносить членораздельных слов.
И тотчас голова Жунды мотнулась под ударом кулака Сакварелидзе. Фонтан ярко-алой крови брызнул из разорванной губы, и по грязной рубахе рассыпались тёмные пятнышки. Связанного стало рвать, и тогда Зураб, поморщившись, лениво ударил его ребром ладони по горлу. Несчастный, протяжно застонав, потерял сознание.
Ншан невозмутимо пожал плечами:
– Странно… Работал на Алима и не знал, откуда тот взялся, кому литерит.
– Врёт он всё, шеф. – Сакварелидзе зачерпнул кружкой воду из ведра и вылил её на голову Назара. Тот попытался открыть глаза, но лицо всё больше синело и распухало. Поэтому прорезались только слезящиеся щёлочки.
– Назар, это глупо. – Ншан положил руку на голову Жунды, взял его за мокрые жидкие волосы и стал оттягивать её назад, одновременно нажимая пальцем другой руки на кадык. – Ты знал, что он – мой враг, но молчал. Так ведь?
– Х-хадж-жиеву… Д-думал-л… – Жунда всё более терял человеческий облик.
Ншан внезапно отпустил его:
– Ах, Хаджиеву? Так и шёл бы к нему. Мы разве тебе плохо платили, а? – Наш мигнул Алмякаеву, и тот, подойдя, ударил Жунду ногой в низ живота. Тот, выгнувшись дугой, страшно закричал от боли и смолк.
Тер-Микаэльянц похлопал Рафика по плечу:
– Впредь сперва глотку затыкай, а то нас обнаружат! – Он, тем не менее, доброжелательно смотрел на бывшего мастера спорта по греко-римской борьбе, который теперь подвизался в этой группировке. Потом повернулся к Сакварелидзе. – Мы с тобой, Зураб, ещё должны обмозговать то, что там записано. Честно говоря, я не ожидал, что Гюлиханов столь приближен к Горбовскому. Даже он признался, что работал на тёмную лошадку. – Ншан кивнул на Жунду, который бессильно свесился со стула. – Значит, думал, что Гюлиханов – человек Хаджиева, а не ментовской. Если правду сказать, мы все были лохами в этом случае. В свой тесный круг пускали случайных людей, были слишком доверчивы. И это просто перст Божий, что я до разоблачения Гюлиханова не успел договориться с Дмитрием о дате и времени переброски груза.