– Ты сам? Или я что-то не понял? – удивился Тер-Микаэльянц.
– Именно. Не хочу никого ставить в курс дела. Кто знает, сколько вокруг таких же? – Породистое, с крупными чертами лицо Зураба было спокойно, непроницаемо.
– Ну, уважил, брат! – растроганно сказал Ншан. – Делай, как знаешь – только тебе я нацело верю. А завтра… нет, послезавтра, в воскресенье вечером, мы должны будем встретиться с Дмитрием, Додоновым и Кимом. Тогда и будет назначено время «Ч». Рафик, – обратил Ншан к Алмякаеву. – Убери тут! – Он указал на зубы Жунды и лужу его крови. – Да, кстати, он ещё дышит?
– Чуть-чуть, шеф, – отозвался борец. – Скоро сдохнет.
– Мне некогда ждать, – махнул рукой Ншан. – Кончай его. И чтобы здесь было чисто!
Алмякаев достал из-за пазухи тонкое, но длинное шило, рванул на Назаре рубаху, уверенно расправила пальцами левой руки кожу чуть пониже соска. Правой рукой, прицелившись, он уверенно ввёл шило между рёбрами, надавил на деревянную ручку. Жунда слабо вздохнул, три раза дёрнул щекой и затих. Расслабленное его тело повисло на верёвках, а челюсть отвалилась.
– Браво! – сказал Рафику Ншан. – Вывезешь его позже, ночью – слишком много глаз кругом. Зураб, ты ведь слышал запись?
– Даже не один раз, – лениво ответил Сакварелидзе. – По-моему, уже наизусть выучил.
Он надел тёмно-серый вельветовый пиджак, мельком глянул на себя в зеркало. Кареглазый шатен с размётистыми бровями, Сакварелидзе не носил усов и тщательно следил за своей внешностью. Тонкие губы с опущенными уголками выдавали его жестокий нрав, но лицо почти всегда оставалось спокойным, а движения – плавными, скупыми, выверенными. Зураб достал свой «браунинг», проверил патронник и снова запихал оружие в карман.
– Я всегда знал, брат, что у тебя нет слабостей, – Ншан, улыбаясь, смотрел на него. – Теперь и Горбовский станет менее самонадеянным.
– Давно пора было его высечь – для порядка, – согласился Сакварелидзе. – Я польщён твоей похвалой. Однако нельзя терять время. Надо уничтожить «крота», чтобы больше не портил корни.
– Не надо там стрелять, даже с глушителем, Зураб, – предупредил Ншан. – Почерк оружия останется, а это нам ни к чему. Работай пером, чтобы было похоже на обычную разборку. А Горбовский и так всё поймёт – не тупой. Я нашим партнёрам скажу, чтобы они тоже на лаврах не почивали. К моменту основной встречи, восемнадцатого числа, вокруг нас должно быть стерильно. А о Киме и его брате в ментовке слишком много знают. Для меня это новость.
– Может быть, Ниндзя лучше сюда не ехать, и верняка прислать? – Сакварелидзе остановился около двери. – А самому там, у себя остаться? Как бы его здесь не зашухерили, и нам отвечать не пришлось.