– По правде сказать, я не силен в теологических спорах.
По мне праведность стоит выше принадлежности к религии. Жаль, что уже ушел Сандро Боттичелли – он гораздо лучше меня разбирается в подобных вопросах. Хотя постойте, вон ведь рядом с вами Микеланджело! Он знает Комедию лучше многих и может вам всё разъяснить. Не так ли? – обратился Леонардо к скульптору, сидевшему до сих пор вполоборота.
Тот вдруг вскочил, как ужаленный, и рывком двинувшись от стола, крикнул:
– Что бы тебе самому не ответить? Ты же всезнайка. Вот и отвечай сам, хотя ты только на словах умелец. Сам даже Коня не сумел перевести в бронзу! – и ушёл со двора.
– Что это с ним? Какая муха его укусила? – удивился Липпи, а Леонардо, покрасневший то ли от смущения, то ли от гнева, тем не менее не дал волю своим чувствам, а тихо сказал:
– Да, видно сегодня явно не мой день… Прошу простить, но мне пора на покой, – встал из-за стола. Только теперь ребятам стало видно, какой он высокий.
– Маэстро, можно мы вас проводим? – спросила тихо Даша.
– Спасибо, дорогие мои. Я и сам хотел просить вас об этом. Здесь слишком темно, а меня очень заинтересовало Ваше лицо, молодой человек. Вы не возражаете, если я сделаю набросок? – спросил художник у Жени.
– Вовсе нет, пожалуйста, – смутился Женя.
– Спасибо Филиппино, это был чудесный вечер. Салаи, ты идёшь? – обратился Леонардо к кому-то в толпе.
– Маэстро, может, я ещё задержусь немного? – донеслось в ответ.
– А тебе не хватит?
– Вас же всё равно провожают. Да и Зороастро дома.
– Ладно. Гуляй, пока гуляется. Только не напивайся слишком, – сказал напоследок Леонардо и в сопровождении ребят ушёл из боттеги.
Шествие при свете факелов по ночной Флоренции было тревожным. В наступившей тишине их шаги гулко отдавались от каменных стен окружающих зданий, света пламени едва хватало на то, чтобы разглядеть дорогу под ногами, но Леонардо это нимало не заботило. Дорогу свою он знал прекрасно, и очень скоро они оказались у стен монастыря, расположенного почти в самом центре города. Скрипнула, распахиваясь, дверь, и Да Винчи широким жестом пригласил ребят внутрь. Художник уверенно шёл по длинным петляющим коридорам, пока, наконец, они не очутились в просторной комнате, освещённой по четырём углам большими светильниками. Из соседней комнаты высунулась лохматая голова:
– А, это ты, Леонардо? Я как раз собирался спать. Салаи не с тобой?
– Нет, он задержится.
– Как всегда. Тогда не буду запирать дверей. А кто это с тобой?
– Это мои гости издалека. Ложись спать, Зороастро, – дверь в соседнюю комнату захлопнулась.