Уля Люма тоже, как и дочка Троллора Дикинсона, была активисткой университетской организации «Студенты за учебу» и углубленно занималась цикломатрикой. Правда, в отличие от подруги, ее больше интересовали не прикладные, а философские аспекты этой отрасли знаний. Но склонность к философствованию отнюдь не мешала ей принимать участие во всех студенческих вечеринках и лихо отплясывать на столах танцы Южных островов, откуда она была родом.
— Остался у меня на память от тебя портрет твой, портрет работы Пабло Пикассо… — вдруг изрек танк, сделанный с применением удивительной архамассы. — Хотелось бы посмотреть на этот портретик, учитывая весьма специфический стиль Пикассо. Правда, были у него и вполне реалистичные работы.
Дарий хмыкнул, а Тангейзер тут же выключил комм и потянулся к настенному шкафчику. Вытащил толстенную инструкцию по эксплуатации танков серии «Мамонт» и принялся ее листать.
— Что ты там ищешь? — полюбопытствовал Силва.
— Да вот, хочу узнать, как отключать у этого умника функцию подглядывания, — пробурчал Тангейзер.
— Это невозможно, — заявил танк. — Во-первых, нет у меня такой функции, во-вторых, внешний и внутренний обзор — это мое неотъемлемое свойство, то есть атрибут, а в-третьих… о! Гляньте-ка на повтор.
В левом верхнем углу обзорного экрана возник квадрат с изображением стайки деревьев, мимо которой танк пролетел несколько секунд назад. Режим просмотра был замедленным, так что не составляло труда в подробностях рассмотреть каждый ствол, ветку и листочек. Но курсор скользнул к земле, указывая на темное пятно посреди травы — и изображение застыло.
— Что это? — спросил Тангейзер, закрыв инструкцию.
— По-моему, там что-то горело, — сказал Дарий.
— По-моему, тоже, — согласился Спиноза.
— Молния саданула? — предположил Тангейзер.
— А почему в землю саданула, а не в ближайшее дерево? — ответил вопросом Силва. — Похоже на кострище. Бенедикт, разворачивайся. Надо посмотреть.
— Слушаюсь, Дар!
Танк сбросил скорость, сделал петлю над равниной и полетел назад. Опустился на траву возле темного пятна, и танкисты выбрались под нахмурившееся небо. Туча уже добралась до солнца, поглотив его, и дневные краски поблекли.
Даже беглого взгляда было бы достаточно для того, чтобы с уверенностью сказать: да, на этом месте когда-то горел костер. В сером пепле лежали черные головешки, две ямки по бокам наводили на мысль о том, что там раньше стояли рогатки, а на перекладинке между ними висел котелок или какая-то другая посуда. Ветки у ближайших деревьев были сломаны, послужив топливом, а в траве вокруг кострища валялись мелкие кости и серо-белые перья — тут явно ощипывали, варили, а потом жевали какую-то птичку.