Обе тети и Юуонекслан Ольга уехали на велосипедах в Гатчину на педагогическую конференцию. Вернулись они на следующий день к вечеру и рассказали, что у нас откроются финские школы, а в Гатчине будет даже гимназия, куда можно отправить Ройне. Учителям обещали небольшие пайки продуктов. Тети собрали родительское собрание в здании бывшей казармы, которое было на опушке ковшовского леса, в доме же, где была раньше наша школа, жили немцы. Учиться мы начали в казарме. Мы сидели на длинных скамейках, которые сколотили из досок родители, в окнах не было стекол, но решили заниматься, пока тепло, здесь. Школу открыли в конце августа. Вначале учителя просто читали нам рассказы из финских книжек, мы пели финские песни, особенно нам нравилась песня «Honkain keskelec mwkini seisoo» [23]. Раньше мальчишки никогда не пели, а только баловались и срывали урок пения. Теперь они сидели тихо, но петь им было как-то неловко; им казалось — не мальчишечье это дело петь песни, как старухи на собраниях, даже когда кто-нибудь и начинал тихонько подпевать, оглядывался — не видели ли другие. Наш Арво первый начал петь вместе с нами, его дразнили, он все равно не стеснялся и пел вместе с девочками, он просто очень любил петь.
Немцы на время ушли из наших деревень, родители устроили ремонт и уборку школы, вытащили из сарая парты. На многих партах были вырезаны плохие слова, а краски не было, чтобы закрасить. Родителям пришлось соскабливать и срезать эти места в партах. Классов было четыре, а учителей трое. Младшая тетя Айно взяла два класса — второй и четвертый, а старшая — первый класс, и еще она захотела стать заведующей в нашей школе. Я попала к Ольге Купри в третий класс и была рада — я боялась, что попаду к старшей тете.
Было трудно сидеть тихо на уроках, хотелось спать. По-фински никто не умел ни читать, ни писать. Тети и Ольга собирались у нас дома, обсуждали, как нас учить, когда нет бумаги и учебников и вообще ничего нет.
Уроков нам не задавали, все ребята после школы шли работать в поле или отправлялись в лес за ягодами и грибами. За грибами любили ходить все. Настоящие грибники — такие, как мой дедушка, уходили в лес рано утром, когда было еще темно. Но дед, после того как его контузило, уже не ходил в лес, да и грибы-то теперь были нужны только для себя, их солили, сушили и мариновали на зиму. Может, дедушка и мог бы пойти еще за грибами, но для него теперь стало неинтересно.