Тети решили подготовить к Новому году концерт и позвать родителей на елку. С моей учительницей Ольгой Купри мы разучили несколько хороводов. С тетями на уроках пения мы подготовили финские песни. Я должна была выучить и прочесть стихотворение. Елку решили устроить не в школе, а в казарме, там был большой зал. Немцы отремонтировали и вставили стекла в здание казармы. Они устраивали там концерты и богослужения. Та часть, которая отремонтировала казарму, ушла на фронт, а новая еще не пришла.
В зале была построена сцена, рядами стояли длинные скамейки, в двух углах около сцены были поставлены круглые печки, которые мы натопили, помыли полы и устроили репетицию.
Перед каникулами на последнем уроке физкультуры у меня получилась неприятность. Я стояла на горке и собиралась скатиться. Большой Антти снизу крикнул:
— Слабо спрыгнуть с трамплина?!
Кто-то внизу громко захохотал. Ко мне подбежала Ольга, схватила за лыжную палку и закричала:
— Я запрещаю!
Но я уже не могла остановиться. Лыжи стукнулись о землю, я удержалась на ногах и с разгону въехала на другой, низкий, берег речки. Ребята там, на высоком берегу, кричали, махали руками.
Я поднялась обратно на горку, у моей учительницы было сердитое лицо. Она схватила меня за руку.
— Я скажу тетям.
Я вырвалась и крикнула:
— Ну и жалуйтесь! — и снова спрыгнула с трамплина.
Вечером обе тети сидели в другой половине дома и тихо разговаривали. Я почувствовала, что они там решают, как наказать меня.
Я приоткрыла дверь, старшая тетя ледяным голосом проговорила:
— Выйди, мы позовем тебя.
В таких случаях она обычно сидела прямо на стуле, кончик носка ее ноги шевелился, как конец хвоста только что убитой змеи.
У младшей тети выступили на лице красные пятна. Они, наверное, уже решили, как меня наказать, позвали они меня почти сразу же.
Я вошла и села под столик швейной машины и начала качаться на ножке — это, видимо, совсем рассердило теть, они начали кричать, чтобы я перестала качаться и вообще, чтобы я вылезла из-под столика. Качаться я и так уже перестала, а вылезти из-под машины не могла. Тогда старшая тетя приказала младшей:
— Вытащи ты ее оттуда.
Старшая всегда в таких случаях приказывала, но младшая не двинулась с места, тогда она наклонилась ко мне:
— Мирья, я обменяла в Сусанине на картошку тебе финские сани и хотела их подарить тебе на день рождения, но теперь я передумала и подарю их Арво. А я взяла и ляпнула:
— Я тоже передумала и не пойду на елку, не буду выступать. Тети долго молчали, у старшей чуть быстрее задвигался носок, младшая еще больше покраснела и, растягивая слова, проговорила: