Чуть больше чем через час я выбрался из воды, увертываясь от детишек на бугибордах[64] и пляжных бродяг, которые не удостаивали меня даже взглядом – урок смирения для радостного триумфатора. Выбравшись на песок, я отдышался и решил, что пора подкрепиться. День только начался, а я уже обезвожен, вымотан и зеваю во весь рот. Сходил, называется, утречком покупаться.
Высматривая Джейсона, я увидел, как он задел левой рукой чей-то серф. Ему оставалось еще много, но он держался стойко, как и всегда. Он сохранял ровный темп – один гребок на вдох. Я слишком хорошо знал Джейсона, чтобы волноваться за него.
Смыв в душевой с тела соль, я попытался восполнить недостаток жидкости и калорий Endurance Elixir, сэндвичами с авокадо и парой литров кокосовой воды, заполнив живот под завязку. Когда к затрудившемуся желудку прилила кровь, я окончательно обессилел. Да еще эта жара… Палящее солнце стояло в зените, мумифицируя мое бедное тело – ничего подобного на EPIC5 еще не бывало. Взглянув на молодую парочку, нежившуюся на белых и пушистых пляжных полотенцах, я не на шутку позавидовал. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы отвернуться.
«Работать, Ричард, солнце еще высоко».
Когда Джейсон выбрался из воды, было видно, как тяжело далась ему победа в битве. Отказавшись от помощи Ребекки и Рика, он ясно дал понять, чтобы его на минутку оставили в покое. Я знал, что в моих словоизлияниях он тоже не нуждается. Да и нечего было говорить. Зато оставалось много чего сделать.
Оставив позади курортную толчею Камаоле-Бич, мы стартовали на своих покрытых солью велосипедах. Спины пекло, как в печке, пока мы жали педали на подъеме, который начинался прямо от пляжа, а потом свернули налево на шоссе Пиилани. Когда мы ехали в сторону аэропорта, я мельком взглянул на ноги Джейсона, молотящие по педалям, – раз-два, раз-два, раз-два. Мускулы моих ног горели от каждого движения. Я страдал как физически, так и морально, и Джейсон – я знал это без всяких слов – испытывал то же самое. Наши велосипеды двигались рядом, всего в нескольких сантиметрах друг от друга, и я ощущал идущий от Джейсона жар, до меня долетали капельки его пота. Солнце жгло, асфальт плавился, а впереди простиралась дорога – черная и сверкающая.
Боль-боль, боль-боль, боль-боль.
– Жара, – прохрипел Джейсон. Я в ответ лишь угумкнул.
Но кроме жары нас подстерегал ветер.
У аэропорта нас встретили яростные шквалы. Я выжимал из себя около двухсот ватт – устойчивый темп в диапазоне моей Z2, который на обычной трассе давал бы по меньшей мере 30 километров в час. Но здесь Garmin показывал всего 13. Было чертовски трудно просто ехать по прямой. Сторонний наблюдатель, однако, вряд ли смог бы оценить всю мощь стихии: открытая равнина, лишь кое-где покрытая низкой растительностью, производила впечатление безмятежности. Только изредка вихри вздымали с земли песок, покрывая наши потные тела мелкой пылью. Попав в такую воронку, мы почти слепли, хоть наши глаза и были защищены очками Oakley Jawbone. Удерживаясь на велосипеде с единственной здоровой рукой, Джейсон являл собой настоящее чудо во плоти.