Но как?
Дело вот в чем: я человек крайностей. Я не могу выпить всего один бокал. Я либо остаюсь абсолютно «сухим», либо надираюсь так, что на следующее утро обнаруживаю себя совершенно голым в гостиничном номере в Вегасе, не имея ни малейшего представления, как туда попал. Я либо вскакиваю с кровати без четверти пять и наматываю круги в бассейне (если вспомнить мои юношеские годы), либо заваливаюсь на кушетку и лопаю бигмаки. Я не могу выпить всего одну чашечку кофе. Это будет большая порция кофе в пол-литра с лишком, а потом – просто удовольствия ради – еще две или пять чашек эспрессо. И по теперешнюю пору умеренность остается моим недосягаемым идеалом – этакая капризная возлюбленная, за которой я продолжаю увиваться, хотя она мной нисколько не интересуется. Зная эту свою черту и припомнив приемы, освоенные в период реабилитации, я понял, что любое реальное и долговременное изменение образа жизни потребует жесткого, индивидуального подхода с возможностью фиксировать точно измеряемые отсечки. Расплывчатые лозунги вроде «лучше питаться» или «чаще ходить в спортзал» просто не сработают. Мне нужен был конкретный план – и срочно. Надо было расставить четко различимые вехи.
На следующее утро я первым делом обратился за помощью к жене.
Все время, сколько я ее знаю, Джули усердно занимается йогой и альтернативной медициной, практикуя некоторые, мягко выражаясь, «прогрессивные» идеи правильного питания и здорового образа жизни. Джули – «жаворонок», который отмечает начало каждого нового дня медитациями, приветствиями Солнцу[5] и чаями из душистых травок на завтрак. В поисках советов по личностному росту Джули «припадала к ногам» множества гуру, среди которых были и Экхарт Толле[6], и голубоглазая ясновидящая Аннетт, и вождь племени лакота Золотой Орел из Южной Дакоты, и молодой улыбчивый индийский мудрец Парамахамса Нитьянанда. Только в прошлом году Джули совершала паломничество на юг Индии, чтобы посетить Аруначалу – священный холм, который в йогической культуре пользуется славой «духовного инкубатора». Меня всегда восхищало стремление Джули к познанию нового, и – да, конечно, для нее это работало. Но подобного сорта «альтернативное мышление» было полностью ее территорией – никак не моей.
В особенности когда дело касалось еды. Любой, кто открыл бы наш холодильник, увидел бы невидимую, но четкую границу как раз посередине. С одной стороны были типичные американские продукты под девизом «вперед к инфаркту»: хот-доги, майонез, сыр, всевозможные снэки, газировка и мороженое. С другой стороны (со стороны Джули) лежали таинственные пакетики с травяными смесями и две-три баночки без этикеток, заполненные неприятно пахнущими лечебными пастами неизвестного происхождения. Каждый раз Джули терпеливо объясняла мне, что это гхи (что бы это ни значило) и чаванпраш – ядреный клейкий коричневый джем из индийского крыжовника, который в аюрведе (альтернативная медицина родом из Древней Индии) почитается «эликсиром жизни». Я вечно подшучивал над тем, как Джули превращает приготовление своей причудливой пищи в сущий колдовской обряд. И хотя я со временем привык к ее попыткам накормить меня продуктами вроде проросших бобов мунг или бургеров из сейтана, сказать, что я отвечал «Нет, спасибо», значило бы слукавить. «Картон», – заявлял я, помотав головой, и хватался за бургеры с сочной говядиной.