Во время путешествия девушка сидела на палубе под палящим солнцем и читала различные книги, не замечая даже того, что повсюду снуют симпатичные матросы, готовые выполнить любое её пожелание. Нельзя сказать, что Адриана кардинально изменилась, так как любовь к физической близости никуда не исчезала. Но всё же в последнее время она не спешила находить себе любовника, так как последний из них разбил ей сердце. Чарльз часто сидел в компании девушки и подолгу с ней разговаривал о книгах, которые они прочитывали или о предположениях, которые строили вместе; конечно, втайне ото всех. Между ними сложились такие доверительные отношения, что, казалось, Адриана готова не только рассказать мужчине любую из своих тайн, но и доверить жизнь. Она часто спорила с ним, но не потому, что не соглашалась в чём-то, а потому, что ей нравилось спорить с ним и вызывать в нём какие-то, пусть даже негативные, чувства и эмоции. Но и Чарльз заметно преобразился: он уже не был тем угрюмым, суровым принцем, каким предстал перед дочерью посла в их первую встречу. Его сердце постепенно оттаяло, подобно оттаявшему снегу в начале весны.
Генрих особо не досаждал ни своему сыну, ни Адриане. Он запирался в каюте со своей новой любовницей или пил до самого рассвета с капитаном корабля. Когда они высадились на суше, Адриана заняла место в экипаже рядом с любовницей короля. Эта экстравагантная немолодая женщина была весьма хороша собой: у неё были выразительные голубые глаза, рыжие длинные волосы, пышная грудь и полные губы. Она была весела и всю дорогу болтала с Адрианой о французском дворе, о котором ей хотелось узнать от неё как можно больше. Дочери посла пришлась по душе такая компания, так как поездка в экипаже выдалась довольно-таки утомительной: во Франции весна резко сменилась летом, и они прямо-таки поджаривались на костре, словно ведьмы, хоть и сидели в транспорте. Чарльз постоянно сопровождал их, то и дело поглядывал на Адриану, заботливо интересовался об их самочувствии, хотя, судя по всему, его волновала лишь она одна. Дочери посла была приятная такая забота, так как за всю её жизнь никто о ней особо не пёкся. И Чарльз был единственным, кто оказывал ей всякую поддержку и помощь, даже если она к нему не обращалась. Но, как сам Чарльз иногда ей говорил: «Мужчина для того и создан, чтобы помогать женщине, даже если она об этом не попросит». И это его отношение к ней вызывало в ней такую бурю эмоций и тёплых чувств, что она готова была поклясться, что ничего подобного прежде не ощущала. Этот человек занимал какое-то особое место в её сердце. Она, в самом деле, любила его: как брата, как друга, как человека. Нельзя сказать, что в этой любви было что-то вульгарное или непристойное. Скорее наоборот, она считала, что ни за что на свете не станет портить их отношения и дружбу сексом. Та связь, которая установилась между ними, была для неё дороже всех низменных желаний. И ради этой дружбы ей хотелось жить.