Легким, уверенным движением Зекань захлопнул дверцу машины. Закурив, он включил мотор с таким наслаждением, с каким в детстве нажимал на кнопку электрического звонка.
— Бог с тобой, старая развалина! — Он скользнул взглядом по надземным постройкам соляных шахт. В этих словах, произнесенных шепотом, было что-то снисходительное: словно он похлопывал по плечу младшего брата. Наконец-то он вырвется отсюда! Ему давно уже казалось, что в гигантских галереях шахты даже мысли превращаются в соляные столбы.
Зекань сворачивает на поперечную улицу, и перед ним вырастают огромные соляные горы. Какими жалкими кажутся эти заброшенные, безмолвные шахты. А сколько в них похоронено тайн! Сейчас они под снегом, а весной, когда снег стает, они станут похожи на промокших воробьев. Слева тускло поблескивает гладь озера. Мальчишки катаются на коньках. Вот и будут бегать так до самого вечера, пока матери не позовут их домой.
Мчится машина, и навстречу бегут воспоминания.
А вот и переезд. Родные места остались позади. У Зеканя на сердце такое ощущение легкости, будто он заезжал сюда лишь затем, чтобы хорошо пообедать да заправиться бензином.
Машина мчится по прямому как стрела шоссе. Легко на душе у Зеканя. И такими же легкими, невесомыми кажутся молодые безлистые тополя, выстроившиеся вдоль дороги. Колокольни соседних сел окутаны белым плащом тумана. Молчаливые горы будто дышат друг на друга, и от этого в долинах струится синий туман.
О чем бы ни думал Зекань, что бы ни видел, все заглушала одна мысль: повышение. Как долго ожидал он этой бумажки в несколько строк, обладающей магической силой. В управлении сказали: вас ожидает высокая должность. Конечно, не огни большого города и удобства привлекают его, а масштабы. Наконец-то он сможет развернуться. А что было тут, кроме этих старых шахт? Разве что маленький стадион, который никак не могут достроить. Непонятно, почему так нравились жене Ирине эти шахтерские малыши, с которыми она возилась в музыкальной школе. Но там, в центре, их ждет иная жизнь!
«Выпьем за выдвижение Миклоша!» — до сих пор звучит в ушах Зеканя прощальный тост инженера Шильде.
Машина мчится под уклон на последней скорости. Зекань даже выключил мотор.
— Эх ты, глупая тварь! — добродушно обращается он к мотору. — Хозяин идет вверх, а ты его вниз тащишь! Я ведь тебе не Пишта!