Алисия обзванивает всех знакомых – вдруг Брайс упоминал, где остановится в Лас-Вегасе. Жаль только, никто ничего не знает.
– Новостей нет?
– Нет, – вздыхает она. – Сьюз, прости, от меня никакой помощи.
– Не говори так! – тут же отвечает та, хватая ее за руку. – Ты – ангел!
Меня они совершенно не замечают. Наверное, нам и впрямь стоит сделать перерыв… Я выдавливаю улыбку.
– Пора размяться. На заднем дворе вроде бы есть контактный зоопарк для детей. Закажите мне вафли с кленовым сиропом, пожалуйста. И блинчики для Минни и еще клубничный молочный коктейль. Пойдем, солнышко.
Я беру крохотную ладошку Минни, и на сердце вмиг теплеет. Хотя бы дочка любит меня, несмотря ни на что.
(По крайней мере, пока я не запрещу ей в тринадцать лет надевать в школу микро-юбки. Тогда она вмиг меня возненавидит.)
(Господи, осталось всего одиннадцать лет! И почему ей не может всегда быть два с половиной?)
По дороге мы сталкиваемся с мамой и Дженис – те как раз выходят из женского туалета. У Дженис на лбу белые очки, и Минни при их виде восхищенно вздыхает.
– Красивые. – Она тычет в них пальцем. – Можно?
– Ох, милая, тебе нравится? – восклицает Дженис. Она снимает их и протягивает Минни, а я ужасаюсь:
– Дженис! Не надо!
– Все хорошо, – посмеивается та. – У меня этих очков сотни.
Надо признать, большие очки Минни идут. И все же мы не можем их взять.
– Минни, – строго говорю я, – ты даже не сказала спасибо. И нельзя выпрашивать чужие вещи. Что теперь будет делать бедная Дженис?
Очки сползают Минни на нос, и она, придерживая их одной рукой, надолго задумывается.
– Спасибо, – говорит она в конце концов. – Спасибо, Венис.
(«Дженис» она пока не выговаривает.) А потом вытаскивает из волос розовую заколку-бантик и сует в руки Дженис.
– Вот.
Я невольно хихикаю:
– Минни, взрослые не носят такие заколки.
– Ничего подобного! – возражает Дженис. – Очень красивая, спасибо, Минни.
Она прикалывает бант к седым волосам, где он, конечно же, совсем не смотрится, а я вдруг понимаю, как сильно ее люблю. Я знаю Дженис всю жизнь, она всегда была немножко странной – но только посмотрите на нее! В таком возрасте сорвалась с места и прилетела на другой конец света лишь затем, чтобы утешить маму. А еще она постоянно развлекает нас историями со своих курсов флористики и вообще следит, чтобы мы не заскучали (история с наркотиками, естественно, не в счет).
– Спасибо, что приехала, Дженис!
Я порываюсь обнять ее, хоть это и непросто, потому что у нее под рубашкой сильно выдается вперед, как беременный живот, поясная сумка. Мама тоже такую носит – это, мол, безопаснее, хотя как по мне, подобные штуки только привлекают интерес грабителей: «Внимание, вся наличка здесь!» Впрочем, эти мысли я держу при себе, потому что мама и без того переживает.