На любой выставке, не важно, большой или маленькой, миг, когда объявляют имя и номер лошади, – это тот миг, когда наездник понимает, что именно сейчас подводится итог всем дням, часам, годам тренировок.
Вот он, этот миг. Настало время.
На Национальной выставке лошадей 1957 года этот миг наступил на шумной, полной дыма и залитой светом прожекторов арене. Когда соревновались фавориты, толпа замолкала, но Гарри и Синьон были никому не известны, так что шум разговоров, шелест программок и тихие смешки продолжились.
Гарри сжал круп лошади ногами и чуть ослабил поводья, подавая ей знак двигаться вперед. Та едва справлялась с волнением. Синьон огляделся, рассматривая незнакомую ему вечернюю арену, – и это уже было плохое начало. Гарри отправил лошадь в галоп, держа поводья натянутыми. Он проехал круг и направился к первому препятствию.
Синьон отлично прошел первые два барьера, но на третьем Гарри услышал стук и почувствовал, как нога лошади сбила планку. Однако все остальные препятствия лошадь прошла чисто.
Покинув арену, Гарри остался наблюдать за остальными участниками. Трасса была сложной, и планки то и дело падали на землю. К концу соревнований лидировала Ривьера Вандер, прошедшая раунд чисто.
Но, когда объявляли призовые места, Гарри верхом на Синьоне все же выехал рысью на арену. Из двенадцати участников утреннего раунда Гарри и Синьон заняли четвертое место – великолепный результат для неизвестного наездника на лошади-новичке. Теперь, наконец, все увидят то, о чем все это время говорил Гарри. Эта лошадь, хотя ездить на ней и тяжело, обладает всеми качествами, необходимыми для участия в чемпионатах. Ей нужен лишь год или два тренировок. Нет необходимости тренировать рабочую лошадь. У него была настоящая чистокровная – потенциальный чемпион.
На следующий день Синьон снова не смог попасть в вечерний раунд, но его впечатляющий результат на второй вечер, приведший его через квалификационный раунд к четвертому месту, произвел впечатление.
Все остальное время, когда Гарри не соревновался, он смотрел выступления других команд. Ему нравились международные состязания, навевавшие воспоминания о том недолгом времени, когда он сам участвовал в соревнованиях в Европе. «Возможно, – думал он, – я сейчас выступал бы на Олимпийских играх, если бы не уехал из дому». Но Гарри напомнил себе, что ему не стоит жаловаться. Сейчас он находился на Национальной выставке. Это было больше, чем он мог рассчитывать всего несколько лет назад.
Он восхищался Биллом Штайнкраусом, капитаном команды Соединенных Штатов, грациозным наездником, столь же способным, сколь и элегантным. Он стискивал зубы, когда выступали немцы. Он наблюдал за целеустремленностью полковника Умберто Марилеса из мексиканской команды, многолетнего фаворита, выступающего в военной форме с золотой тесьмой, – его стиль был единственным в своем роде.