возможным решением».
Лоти тихонько плакала, обтирая его раны, и смахивала слёзы тыльной стороной ладони.
«А теперь что?» – спросила она. «Ради чего все это? Они вернутся утром. Они заберут меня и всех изувечат. Или ещё хуже – всех убьют».
Дариус ещё раз несогласно покачал головой.
«Я не позволю им тебя забрать», – сказал он. «Я не стану просто стоять и смотреть, как они тебя выдадут ради спасения собственной шкуры».
«Но иначе умрём мы все», – возразила Лоти уверенно.
«Может быть», – сказал он. «Но разве нет ничего хуже? Мы, хотя бы, умрём вместе».
По выражению её лица Дариус понял, насколько эти слова её тронули, насколько преданной и благодарной ему она сейчас была.
«Я никогда не буду того, на что ты пошёл ради меня сегодня», – сказала Лоти. «Никогда. Пока я жива. Моё сердце принадлежит тебе целиком, независимо от того, умрём мы завтра или нет, понимаешь? Я – твоя. И я буду любить тебя с этого самого момента и до конца времён».
Она наклонилась и поцеловала его, а он поцеловал её в ответ. Это был долгий многозначительный поцелуй, во время которого Дариус услышал, как её сердце забилось чаще. Она отстранилась, и её взгляд затуманился. Дариус чувствовал, что она была с ним искренна, и её поцелуй заставил заглушил боль от его ран. Он бы с радостью сделал для неё тоже самое ещё раз, не смотря ни на боль, ни на страдания.
Протрубил деревенский рог и все собрались вокруг общего костра. Рядом с Дариусом и Лоти восседал совет старейшин и ещё сотня их односельчан. В воздухе ощущалась тревога и отчаяние, а лица людей были искажены паникой. Они громко переговаривались и спорили друг с другом. Дариус не мог их винить – эта ночь вполне могла оказаться их последней на земле. От завтрашнего дня они ждали разрушений и пыток, и едва ли могли повлиять на своё будущее.
Рог протрубил второй раз и все утихли, когда вперёд вышел вождь Бокбу, поднял ладони и, сурово глядя на Дариуса и Лоти, начал свою речь.
«Ваши действия подставили наш народ под удар», – произнёс он медленно и хмуро. «Но сейчас это не важно. Важно то, – обратился он ко всем, – какой выбор лежит перед нами. Что мы выберем на рассвете? Казнь или увечье?»
Толпа забурлила, селяне старались перекричать друг друга.
«Конечно, мы выберем увечье, а не смерть – что тут обсуждать!» – заявил один.
«Я не позволю себя калечить!» – вопил Радж. «Я сначала умру!»
В беспорядочном споре, где у каждого было своё мнение, уже ничего было не разобрать. Дариус был шокирован: даже перспектива позорного отсечения пальца не заставила жителей его деревни подняться, большинство не хотело стоять за себя. Какой ещё им нужен был повод? Неужели их дух был уже настолько сломлен?