Сейчас они очутились в Империи, ни больше, ни меньше, в окружении вражеской армии, желавшей их смерти. Сколько времени, гадал он, успеет пройти, пока их обнаружат? Пока миллионы подданных Ромулуса не загонят их в ловушку? Годфри подкосило ощущение того, что их дни сочтены.
«А вон и отрада нашим глазам», – сказал Акорт.
Годфри поднял взгляд.
«Там», – сказал Фултон, толкнув его локтем.
Годфри присмотрелся и заметил, как селяне передают по кругу наполненную прозрачной жидкостью чашу. Каждый осторожно принимал её, делал глоток и передавал дальше.
«Это не совсем похоже на королевский эль», – заметил Акорт.
«Ты предлагаешь подождать чего-нибудь более изысканного?», – спросил Фулотон.
Фултон потянулся и взял чашу, опередив Акорта, сделал большой глоток, и жидкость потекла по его щекам и подбородку. Он утёрся тыльной стороной ладони и закряхтел от удовольствия.
«Печёт», – сказал он. «Ты прав, это однозначно не королевский эль. Эта штука гораздо крепче».
Акорт выхватил у него чашу, жадно прильнул к ней и согласно кивнул. Закашлявшись, он передал её Годфри.
«Боже мой, – сказал Акорт, – это всё равно, что огонь пить».
Годфри наклонился, принюхался и резко отпрянул.
«Что это?» – спросил он у местного – сурового вида широкоплечего воина, без рубашки, зато в ожерелье из чёрных камней, который сидел рядом с ними.
«Мы называем это “сердце кактуса”», – сказал он. «Это мужской напиток. Ты мужчина?»
«Сомневаюсь», – ответил Годфри. «Смотря кого об этом спросить. Но я готов стать кем-угодно, лишь бы утопить свою тоску».
Годфри поднёс чашу к губам и стал пить, чувствуя, как жидкость обжигает горло и продолжает пылать в животе. Он тоже закашлялся, и местные смеялись, когда он передавал чашу своему соседу.
«Не мужчина», – сделали они вывод.
«Мой отец тоже так считал», – согласился Годфри, присоединяясь к их смеху.
Напиток ударил Годфри в голову, и ему понравилось это ощущение. Когда оскорбивший его селянин начал пить, Годфри дотянулся и выхватил чашу из его рук.
«Погоди-ка», – сказал он.
В этот раз Годфри сделал несколько больших глотков подряд, не закашлявшись.
Местные наблюдали за ним в удивлении. Годфри повернулся к ним с улыбкой удовлетворения на лице.
«Может, я и не мужчина, – сказал он, – и вы, возможно, искуснее в бою, но никогда не пытайтесь обогнать меня в выпивке».
Все рассмеялись, селяне продолжили передавать друг другу чашу, а Годфри откинулся назад, упёршись локтями в землю – ему уже стало веселее. Впервые за долгое время, ему стало хорошо. Это был крепкий напиток, и голова кружилась с непривычки.