– Я не могу, – Джахан отстранился. – Это неправильно!
Но девушка знала, чего он хочет. Она начала расстегивать пуговицы на блузке и задрожала, когда та распахнулась и холодный воздух коснулся кожи.
– Нет, Ануш.
Он смотрел на ее грудь, проглядывающую между завязками сорочки. До этого момента еще можно было остановиться. Снова стать теми, кем они и были, – военным и девушкой-армянкой. А теперь Ануш уже не могла, да и не хотела останавливаться.
Она должна была пройти точку невозврата – покончить с детством и со всем тем, что их отличало.
Она желала быть соблазненной. Использованной. Расстегнув последнюю пуговицу, она сбросила блузку и осталась в одной сорочке. Они молча смотрели друг на друга. Снаружи бушевала непогода, с одежды Ануш натекла лужица возле ее ног.
Джахан поднял мокрую блузку, бережно набросил ей на плечи и отступил на шаг. Но она взяла его руку и положила ее себе на грудь. Вдруг он впился губами в ее губы, толкнул ее к стене, срывая блузку и задирая юбку. В спину девушки впился камень, это было как прикосновение льда к разгоряченной коже.
Сжимая ее груди руками, он наклонился и коснулся губами соска. Дрожь прошла по всему ее телу, и волны наслаждения поднимались все выше по мере того, как мужчина продолжал ласкать ее языком.
Она почувствовала, что из глубин ее естества рвется звериный рык. Невероятной силы ощущение образовалось где-то в позвоночнике, растеклось по животу, ногам и сделало ее дыхание прерывистым.
Его губы поднялись выше, целуя шею, ложбинку между ключицами, скулы. Потом он легонько сжал зубами мочку уха и прошептал:
– Ты хочешь этого, Ануш? Скажи мне!
Свободной рукой он спустил ее юбку, она скользнула по бедрам, и Ануш отметила, что она мокрая. Его пальцы были у нее внутри, Ануш откинула голову, упершись ею в стену, будто не могла держать ее ровно.
Ей казалось, что она возносится все выше и выше, где уже нечем дышать.
– Скажи это, Ануш!
– Я…
– Скажи!
– Пожалуйста…
Он обхватил ее обеими руками, и они опустились на пол. Джахан задрал ее рубашку, а панталоны снял. Ануш едва осознавала, что лежит нагая на холодном камне. Она уже не ощущала стыда, лишь невероятное желание почувствовать его внутри себя.
Ее ноги раздвинулись сами, рука капитана ласкала внутреннюю поверхность бедер. Ануш начала стонать, не в состоянии вымолвить ни слова. Капитан пристально посмотрел на нее, прежде чем снять брюки. Ее тело было готово принять его твердую плоть.
Она закрыла глаза, страх и нерешительность исчезли.
Это было не то, что она ожидала, наслушавшись разговоров деревенских женщин. В их шепотках и полуправде не было и надежды на удовольствие и радость, они говорили лишь о боли и унижении. Это было обманом, и Ануш пронзила вспышка гнева. Но от этих мыслей ее отвлек Джахан, ласкающий языком ее живот, груди, и затем – и это шокировало – язык оказался внутри нее. Единственное, о чем она могла теперь думать, – это о сплетении их тел, неодолимом влечении, которому она не могла противиться.