Она прислушалась, но слышала лишь ровное биение крови в висках; тогда она резко выдохнула и заставила себя открыть глаза. Глядя на сложенное письмо, она с поразительной ясностью вспомнила последнюю встречу с Беном. Возможно, поэтому она регулярно слышала его шаги; их неоконченное прощание было похоже на нераскрытое письмо, и он ждал этих последних слов. Возможно, вся ее неуверенность с тех пор происходила от того, что осталось не сказанным.
Эмми вытерла глаза тыльной стороной ладони, тяжело сглотнула и открыла письмо, развернув его с двух сторон. Почерк был незнакомым, и она невольно опустила глаза, чтобы посмотреть на подпись. Кэтрин. Вернувшись к началу послания, Эмми прочитала:
«Я знаю правду. Я всегда знала, что ты на самом деле не принадлежишь мне, но думала, что, если я постараюсь как следует, мы будем счастливы. Я не сдалась, но знаю, что ты отрекся от меня, и это делает меня такой несчастной, что я уже сама не знаю, как мне поступить. Я не хочу жить без тебя, а ты не хочешь жить со мной. Это наводит меня на мысль о том, что нам обоим будет лучше, если я умру.
Думаю, я действительно любила тебя, по крайней мере, какое-то время. Надеюсь, ты найдешь некоторое утешение в том, что я причинила тебе зло. Прости меня».
Когда Эмми перечитала письмо, у нее пересохло во рту. Ее первой мыслью было позвонить Хиту, но, вспомнив их последний разговор, она поняла, что лучше этого не делать. Потом она вспомнила его совет – позвонить матери.
Аккуратно сложив письмо, Эмми достала из кармана мобильный телефон и набрала номер родителей. Мама взяла трубку после второго гудка.
– Эмми! Какой приятный сюрприз, – судя по тону, Пейдж говорила искренне. – В прошлые выходные мы с отцом как раз говорили о тебе. Мы собираемся в Смоки-Маунтинс[37] полюбоваться золотой осенью и уже забронировали чудесный домик в глуши, но там нет мобильной связи. Я все думаю, что тебе, наверное, не хватает смены сезонов на Фолли-Бич.
Эмми подумала об улетающих скопах, о спящем болоте и о том, как цвет спартины меняется с зеленого на желтый, а семена разлетаются по ветру. Она вдруг поняла, что не совсем тоскует по ярко-оранжевой и буро-коричневой листве лесов Индианы, памятной с раннего детства.
– Возможно, – ответила она, пытаясь вспомнить те времена, когда родители куда-то отвозили ее в красивые места для семейного отдыха. – Последние несколько раз, когда я звонила, то разговаривала только с папой, но хотела убедиться, что он передал мою благодарность за одежду, которую ты прислала.
– Разумеется, он сделал это, – голос Пейдж звучал по-другому; ее южный акцент был не таким отчетливым и глубоким. А может быть, он остался таким же, но Эмми уже привыкла слышать акцент в его первозданном виде. – Ты уже надевала купальник?