– Ева, тебе идет синий, – в очередной раз попыталась убедить меня кормилица. Я скривилась. Порой моя чрезмерная чувствительность к цветам и их сочетаниям играла со мной злую шутку. Цвета я не просто видела. Я их ощущала кожей. Слышала ушами. Вдыхала, как запах, и чувствовала на языке. И то, что для всех остальных было просто синим, для меня дробилось на множество оттенков, сплеталось в бесконечное количество тонов света, тьмы и переходов от одного к другому. Потому мне иногда так трудно было определиться и выбрать что-то подходящее.
Проблема усугублялась моей внешностью. Не зря братец всю жизнь дразнил меня лесной энке. Я действительно была не похожа на представителей нашего рода – темноволосых и кареглазых. Во мне всего было… слишком!
Я бросила быстрый взгляд в зеркало и вздохнула. Слишком яркие, темно-рыжие с брусьяным красным оттенком волосы. Кожа золотистая, с мазками бронзы на скулах. Губы словно дикая малина. И глаза… Ну почему мне не достались такие глаза, как у Люка или отца? Красивые и глубокие, темно-карие, похожие на лесные каштаны? Нет же! У меня радужка сверкала малахитовой зеленью и светилась серебряными искрами афалина.
И вот как с такой внешностью обижаться на снисходительное «энке»? Ведь только лесные девы были столь щедро наделены красками! Правда, их в нашем мире почти не осталось. Энке – дети природы, и были почти неразумны, словно звери. Даже говорить не умели. Наш прадед пытался охранять лесных дев, потому что другие расы слишком часто ловили их для развлечения. Неоспоримым достоинством дикарок была красота, а недостатками – совершенная необучаемость, и разум, близкий к звериному. И потому такое сравнение для меня, наследницы короны, было просто оскорбительным.
Я вздохнула и, сдавшись, ткнула пальцем в ближайший ворох тканей.
– Это надену. И хитар принесите, – я окинула выбранное платье быстрым взглядом. – Палевый, – горничные переглянулись, и я привычно пояснила: – Розовато-бежевый…
Через час я была готова и поправляла перед зеркалом складки хитара, скрывающего пламя моих волос и покровом спускающегося на плечи. Благо брови и ресницы у меня темнее, так что под слоем пудры и краски, призванной скрыть мою природную яркость, я выглядела даже прилично.
Скромное платье до пола нежного оттенка розового пепла с высоким кружевным воротником, жемчужными пуговичками и длинными, несмотря на жару, рукавами. Конечно, в моих легких платьях было гораздо удобнее, но я никогда не спорила и не роптала против норм этикета. Более всего я боялась подвести отца или увидеть в его глазах неодобрение. Поэтому все необходимые церемониальности всегда выполняла безупречно. Батюшка был очень добр к нам с Люком, никогда не стеснял нашу свободу – до разумных пределов, конечно, всегда находил для нас время, несмотря на чрезмерную занятость, и мы старалась не расстраивать его.