— «Если ты готов, я могу это сделать прямо сейчас, — он пожал плечами и взял изза пояса такой же белый кинжал, как и он сам, — я правда хотел сначала закончить свои дела и увидеться последний раз с детьми, но…»
Я покачал головой из стороны в сторону, эта тварь знала, чем меня можно поразить. Я быстро проматывал в голове его предложение, император точно откажется! Но ведь с другой стороны Анри был прав, такого не было еще никогда, все просьбы канцлеров, уходивших на покой были удовлетворены, какими бы струнными и нелепыми они не были. Правда те не зря были канцлерами и не запрашивали совсем уж невыполнимых просьб, вида самим стать императором.
— «Ну? — спросил меня он, когда мои раздумья затянулись. Правда предупреждаю тебя сразу, если отступишься хоть от духа нашего соглашения, тебя не станет, я позаботился об этом поверь. Никто не победит в этом случае, ни ты, ни я, мы просто умрем».
— «Каково соглашение? — я решился, — что ты хочешь?».
— «Ты освобождаешь сыновей моей любимой, даешь им средства и проследишь чтобы они безопасно уехали в другое королевство и попав туда, смогли нормально жить, — он погрозил мне пальцем, — заметь я специально не говорю подробно, чтобы ты потом не искал лазеек в нашем договоре».
— «Это все?»
— «Ну я хотел бы, чтобы ты пожаловал Сарени дворянский титул и отдал ему все мои мастерские, он заслужил это, также чтобы ты позаботился о моих детях, ведь уйдя в отставку никто не отнимет у тебя титул, богатства и земли. Ты будешь одним из богатейших людей империи».
Все было легко выполнимо, кроме самого главного.
— «Если у меня это не получиться? — спросил я его, — я не император».
— «Я верю тебе, ты сможешь его уговорить, мне ли тебя не знать».
Эта тупая скотина осмеливалась еще и шутить сейчас, поразился я.
— «Хорошо, я готов, — освободиться навсегда, чтобы никогда больше не просыпаться в страхе за то, что однажды он вернется и заберет все, дело того стоило!».
Он улыбнулся, и резко порезал себе ладонь, выступила белая, как молоко кровь.
Он протянул свой кинжал мне и указал на мою руку. Даже не почувствовав боли я вернул оружие и соединил наши ладони, скрепляя клятву.
— «Мой последний подарок тебе, — начал говорить он, но его белый образ с каждой секундой становился все слабее и слабее, а голос становился едва слышным, — теперь ты сможешь сам рисовать и слышать свои картины, свои я забираю с собой. Прощай мой темный брат!».
Последние его слова я практически не слышал, он становился все прозрачнее и прозрачнее, пока не исчез совсем.
В тот же миг я ощутил такой гигантский прилив сил, а также магические потоки, которые раньше виделись мне едва видимыми ниточками, теперь были настолько ярки и видны, что протяни я руку и могу коснуться их. Огромная сосулька вырвалась из моей руки, размером с половину стола и пробив каменную стену улетела куда-то ввысь.