И хотя Нина Сергеевна всегда страшно болела за Аню, даже после того, как та ушла от нее, она жаждала, чтобы кто-нибудь из ее учениц обыграл "изменницу". И я оказалась той самой девочкой, которая начала побеждать Дмитриеву. Впервые я обыграла ее на первенстве Москвы в 1965 году. Принципиальным получился матч осенью 1967 года в Тбилиси, мы играли с ней финал международного турнира. Зрители падали с деревьев: мест на стадионе не хватало. Аня обыграла в полуфинале Вопичкову из Чехословакии, а я - Бакшееву. Мы жили в одной гостинице, и Аня просила, чтобы я ее разминала, да и мне самой нравилось с ней разминаться. Под присмотром Сергея Сергеевича Андреева мы тренировались. Ходили вместе завтракать и, в общем, почти не разлучались. Но вот в последний день турнира Аня подходит ко мне и спрашивает: "Оля, ты будешь со мной разминаться перед финалом?" Я в ответ: "Если ты не против, то да". И у нее произошел, как мне кажется, легкий стресс, видимо, она не сомневалась, что я скажу "нет", что Нина Сергеевна мне не разрешит... Немного обескураженная, Аня спрашивает: "А завтракать пойдем вместе?" - "Конечно". Идем утром вдвоем завтракать, мне проще, я малоизвестная теннисистка, а она чемпионка, которая должна отстаивать свое преимущество. "Яичницу будешь?" - "Буду". - "А помидоры?" - "Буду". - "А мацони?" - "Буду". Надо сказать, что своим уверенным "буду" и тем, что я все съела, я, наверное, ее еще больше расстроила. Так, во всяком случае, мне кажется.
Мы размялись. После разминки, за пятнадцать-двадцать минут до матча, я любила побыть одна, сесть где-нибудь в сторонке и ни с кем не разговаривать. Как бы собрать воедино всю свою энергию и, выйдя на корт, тратить ее уже на площадке. Я понимала, что психологически не должна уступить Ане, иначе мне будет худо... Прошел дождь. Смотрю, Аня меня избегает. В ожидании, когда подсохнут лужи, она начала разминаться с Сергеем Сергеевичем. Я сразу успокоилась. Уже немного искушенная в психологической борьбе, понимала, что Аня нервничает куда больше, чем я. Я выиграла у нее финал. Сергей Сергеевич сел рядом с Ниной Сергеевной, чтобы она мне не подсказывала, но та все равно подсказывала. У меня сохранилась фотография с этого матча, где они сидят рядышком.
Аня со мной после матча держала себя так, будто ничего не случилось. Кстати, так же вела себя и Марина Крошина. А вот Бакшеева ко мне не подходила, та проигрывать не умела.
Если по спортивным результатам я Аню обошла, то в обычной жизни она меня вела за собой. Она была и старше и умнее, ведь разница между нами девять лет. Когда мы приезжали за рубеж, она всегда брала на себя роль распорядителя куда пойти, где купить, что посмотреть. В Париже благодаря ее друзьям я испытала однажды чувство настоящего революционера на баррикадах. В 1968 году на Кубок Федерации мы прилетели последним самолетом, потому что в Париже началась всеобщая забастовка. (Я уже рассказывала об этом раньше.)