Носительница блекло-лилового неприличия тоже облегченно вздохнула и в подъеме с разгибом присосалась к литровой бутылке с теплым, едва ли прохладительным напитком. Опорожнив до дна пластиковый сосуд, она швырнула его оземь, уже без всяких мучений вынула из сумки косметичку и принялась умиротворенно поправлять расплывшийся макияж.
Филипп оглянулся назад. Дверь, фонарь снова находились на своих приличествующих местах, зримо и ощутимо, никуда не собираясь исчезать, пропадать. Они были не менее реальны, чем изобильно потеющая девица, всем телом расстающаяся с только что поглощенной патентованной жидкостью. Причем призванной не утолять, а возбуждать жажду у доверчивой публики, внимающей врачам-шарлатанам, рекламно настаивающим на обильном сладком питье в жаркое летнее время.
«Блаженны алчущие», — в духе евангелиста Луки благословил Филипп Ирнеев всех, кому неизвестны правила здорового образа жизни. И его призрачная тень удовлетворенно направилась вниз по проспекту на Круглую площадь к местному фаллическому символу-памятнику былых военных побед.
Никто его не замечал; он же видел всё и вся.
По пути Филипп взглянул на башенные часы и несколько оторопел. Коль скоро им верить, то из кофейни он вышел раньше, чем в нее зашел. Точность хода допотопного механизма подтвердила и микропроцессорная начинка его смартфона.
Умному телефону нельзя не поверить, поскольку его точное время синхронизировано с сервером оператора мобильной связи. Глюки, конечно, возможны, но не до такой же степени, чтобы минута в минуту совпадать с этими вот уличными курантами без музыки.
Приписывать непонятное явление внезапному сумасшествию Филипп Ирнеев не стал. К вульгарным материалистам он не принадлежал. А дискретность и нелинейность времени допускал, как вероятные атрибуты и свойства данного четвертого измерения, существующего в нашей Вселенной наряду с длиной, широтой и высотой.
Допустим, вероятность нарушения линейности времени ничтожно мала. Но Филипп надменно считал себя настолько необычным человеком, что его в общем-то мало удивило случившееся. Он всего лишь пожал плечами:
«Скажите на милость, бином Ньютона! Почему бы со мной не приключиться пространственно-временной флуктуации? Кстати, об этом исчезающие дверь и фонарь однозначно говорят.
Оченно жаль, что никому не рассказать. Скажут: с ума съехал, сочиняет невместно или врет, как Лыч по телевизору.
Даже мелкий Ванька не поверит. Подумает: новый-де учительский подходец эдак в учебно-образовательных целях».
Дав себе обещание впоследствии внимательно присмотреться к невероятной кофейне (а ну как повторится феномен со временем?) Филипп, обгоняя прохожих, сбежал по ступенькам в подземный переход на Круглой площади.