Официально дело выглядело так: в мае 1994 г. президент АО «Проминформбизнес» Родимов обратился с письмом к премьер-министру Черномырдину с просьбой дать ему право на реализацию 2,5 миллиона тонн нефти и полностью (!) освободить от налогов. В том же мае Комиссия по оперативным вопросам правительства (под председательством О. Н. Сосковца) постановила: поддержать просьбу и освободить фирму от уплаты таможенных пошлин, так как нефть выделяется для государственных нужд.
Если кто-то из читателей хоть раз соприкасался с «Белым домом», то наверняка знает: степень бюрократии и волокиты тут огромна. За пару недель пробить постановление мог бы только Дэвид Копперфильд, да и то вряд ли.
Здесь же всё решилось в считанные дни. Дальше - больше.
Поскольку АО «Проминформбизнес» получило государственные квоты, в действие вступали иные законы, работающие по следующей схеме: фирма получает нефть у нефтедобывающих предприятий, продаёт её за рубеж; часть полученных денег возвращает добытчикам, всё остальное - государству. Прибыль фирмы исчисляется процентами от сделки: примерно от 2 до 4%. При этом никаких налогов спецэкспортеры не платят.
По идее, в нашем случае всё должно было произойти именно так. Однако вырученную за границей валюту АО «Проминформбизнес» в бюджет не внесло. Ни в Министерстве внешней экономики, ни в каком другом месте следы этих денег найти не удалось. А суммы, надо отметить, немалые. Казне причиталось примерно 100 миллионов долларов.
Мы подготовили справку, и я пошёл с ней к Коржакову. В тот момент он как раз лежал в ЦКБ вместе с президентом (у Ельцина была операция носовой перегородки).
Шеф внимательно прочитал документ. Потом поднял трубку спецсвязи, набрал номер первого вице-премьера Сосковца.
- Олег Николаевич, как же так получилось: ты выделил квоту на 2,5 миллиона тонн нефти неизвестно кому? Деньги исчезли... Сосковец говорит, - продолжил Коржаков, попрощавшись с О. Н., что перед заседанием КОВа (Комиссии по оперативным вопросам. - В. С.) к нему подошёл Петелин, сказал, что нужно принять постановление.
Сосковец понимал, что Петелин - правая рука Черномырдина и всё, что делает правая рука, одобрено и санкционировано премьером.
- То-то я смотрю, когда встречаемся, он всегда прячет глаза, - в сердцах бросил Коржаков. - Выходит, неспроста... Давай начинай серьёзную работу.
- Александр Васильевич, мне кажется, уместнее подключить к этому вопросу ФСБ. У них возможностей сейчас побольше.
- Ладно.
На следующее утро я пришёл к тогдашнему заместителю директора ФСБ и одновременно и. о. начальника московского управления Службы Николаю Дмитриевичу Ковалёву. (После отставки Барсукова он стал «хозяином» Лубянки.) Первое впечатление о Ковалёве у меня сложилось неплохое. Спокойный, неторопливый - настоящий опер. Когда он читал нашу справку, его лицо не выражало, вообще, никаких чувств. Маска - да и только.