— Если у него нашлось время сделать последнюю запись, почему он не забрал книги с собой? Ты уверена, что они вообще относятся к этому Городу?
— Название города написано на обложках. Насколько я поняла, он собирался вернуться, но, видимо, почему-то не смог. Но дело не в этом. Старик — сумасшедший. Он опасен, и я это чувствую. Как только прекратится метель, мы должны уехать отсюда.
— Но куда?
— Мне все равно. Я боюсь за себя и за Сару. Мысль о Саре подхлестнула его. Он резко распахнул дверь и увидел дочку, сидящую у противоположной стены комнаты, укутанную в спальный мешок. Старик расположился у ее ног на полу, спиной к кухне, и рассказывал очередную историю. Борн прислушался.
— Это случилось примерно в такую же пору. Тоже шел снег, совсем как сейчас. Погода была не настолько плоха, чтобы невозможно было высунуть нос, но можно было понять, что дальше будет хуже и пора заканчивать свои дела и убираться отсюда.
Старик говорил тихо, монотонно, завораживающе, как будто от многократного повторения знал эту историю наизусть. Словно загипнотизированный, Борн медленно вышел их кухни и встал у стойки бара.
— И долина реки была похожа на эту, — продолжал старик. — Только там был не город, как здесь, а просто деревня, и жили в ней не белые, а индейцы. Они жили в вигвамах и согревались у костров. А женщины их ходили, завернувшись в одеяла от холода. Мне было шестнадцать лет, когда все это случилось, потом я уехал оттуда и поселился здесь.
Борн увидел, что Клер тоже подошла к бару и не отрываясь смотрела на старика. Он почему-то боялся услышать продолжение и в тоже время не мог остановить старика, будто находился в каком-то трансе.
— Ты понимаешь, они воровали лошадей. Но им этого стало мало, и они начали воровать скот. Двоих из них застукали, когда они пытались ограбить склад на пастбищах. Потом горожане поймали одного из индейцев, пристававшего к белой женщине, и линчевали его. С этого все и началось.
Похоже на историю с мексиканцем, подумал Борн. Сара, казалось, была полностью поглощена рассказом; она слушала, затаив дыхание и широко раскрыв глаза.
— Однажды мужчины города собрались вечером, крепко выпили, а к утру решили проучить этих индейцев. Человек сорок, вооружившись, оседлали коней и отправились в эту деревню. По дороге они пили, болтали, смеялись, стреляли в воздух. Не доезжая до места, все слезли с лошадей, потому что хотели подобраться тайно, и залегли на утесе, изучая местность. В это время шел снег, и они поняли, что нужно действовать быстро.
Но при этом не торопиться. Индейцы никогда не нападали в открытую; никаких всадников с ружьями наперевес, несущихся во весь опор, никакой стрельбы заранее. И белые решили поступить так же, чтобы у противника не было возможности собраться и дать отпор. Они спустились с утеса, договорившись подобраться к деревне и окружить ее, прячась в высокой траве. Они даже порадовались, что пошел снег — в метель легче подкрасться незаметно. Пустив по кругу последние бутылки, они двинулись в путь. Далеко за полдень они добрались до травы, а еще через час подошли к деревне вплотную.