Ректор мысленно ликовал, внешне сохраняя каменное спокойствие. Еще не один абитуриент на его памяти не позволял себе такой вольности в одежде, но Аламиру это даже нравилось. Такая студентка, наконец встряхнет это застоявшееся болото так, что, он был уверен, им не скоро выпадет возможность спокойно выспаться. Насколько ректор знал своих деканов они сейчас все просто в шоке, за исключением, пожалуй, только Элеста. Этот пронырливый и ехидный огневик уже, несомненно, мысленно потирает руки от удовольствия — такой типаж может поступить только на Огненный Факультет. Его студентов можно отличить даже без вступительных испытаний — по пламени, бушующем в глазах каждого мага огня. И у этой девушки его было в избытке. Но ясности в дело об опекунстве все это не вносило, хотя кое-какие предположения у Аламира уже появились, и начало разговора он решил взять на себя, тем более что есть протокол проведения подобных мероприятий (что б демоны в преисподней драли того, кто его изобрел!).
— Добрый день тассэ Сайфарема! — в эту фразу, он постарался вложить все свое ей восхищение и отчетливо заметил, как девушка слегка передернулась, стряхивая наваждение его голоса, и ответила. Точнее попыталась ответить. Для этого ей пришлось справиться со своим собственным голосом, который в конце концов оказался весьма приятным.
— Добрый день, гэлир ректор!
А Аламир старался сдерживать желание потереть ладони от удовольствия — девушка оказалась неробкого десятка, смышленой и смогла справиться с непредвиденной ситуацией (честное слово, ректор не имел никакого отношения к ее проблемам с голосом… ну, почти никакого!). Итак, прекрасно! Можно продолжать беседу дальше.
— Что же поведайте нам, что привело вас в стены нашего Университета?
Девушка тяжело вздохнула и начала рассказывать свою историю, и с каждым ее словом Аламиру все тяжелее было удерживать маску непоколебимого спокойствия. Рассказ Сайфаремы не был ложью — вранье он бы почувствовал сразу. Нет. Она умело исказила факт своего появления в доме своих опекунов и совсем ничего не сказала о том, каким собственно образом она попала на ту гору и почему ей (девушке, а не горе) понадобилась лекарская помощь. Дальнейшие события — как она обживалась в новом доме, обучалась и прочее, было правдой, хотя тоже изобиловало недомолвками. Любопытство в душе ректора затачивало когти, приготовившись рвать его на части, если он не сможет узнать правду — ужасный его недостаток, который он за свои восемьдесят шесть лет так и не смог в себе искоренить. И одновременно то достоинство, что и позволило ему прожить так долго. А абитуриентка уже закончила свое повествование и, переведя дух, вопросительно смотрела на ректора, как, впрочем, и вся приемная комиссия. В комнате повисло молчаливое ожидание, а ректор продолжал думать.