Второй занимали водники. Они же «водяные». На это тоже были свои доводы — при нечаянном затоплении мок только Факультет Земли, студенты которого в силу специализации отличались низкой раздражимостью и повышенным спокойствием.
На третьем этаже располагалась общая столовая, приметная только высокими окнами и лестницей ведущей сразу же на улицу, минуя территорию двух «нижних» факультетов. Как там кормили, мне еще предстояло выяснить.
На третьем жили мы, то бишь огневики, огненный или «сумасшедшие пироманы» как звали нас други факультеты. Такое расположение объяснялось тем, что при неудачном эксперименте студента-огнвика, проведение которых вне лабораторий, полигонов и специализированных практических аудиторий, к слову сказать, запрещал устав Университета, прочитанный мной еще до приезда в город, могли теоретически прогореть только два последних этажа, да и то при наисквернейшем случае. Все же Факультет Воды рядышком, почти под боком.
На самом верху, почти под крышей, проживали воздушники, прозвища которым за столетие так придумать и не удалось. Кстати эту самую крышу у них частенько срывало и совсем не в фигуральном, а самом прямом смысле. За год такое случалось раз десять. Что гораздо чаще «нечаянных» землетрясений у фундамента.
Спросите, откуда я столько знаю? Отвечаю, пока я ждала церемонию Встречи, мне удалось в городе разведать множество местных сплетен, в большинстве которых как раз и касались катастроф на территории Университета.
На данный момент, как мне рассказал Кармий, тут живет всего, дай-то Боги, тридцать процентов от того количества, на которое общежитие было рассчитано при строительстве или того, которое жило в нем во времена Империи. И это не оттого, что ужесточился отбор или сюда не хотят идти учится. Хотят и еще как, я своими глазами видела толпу желающих у главных ворот Университета. Просто после падения Даргарда, количество достаточно одаренной молодежи резко сократилось и продолжает сокращаться, а упростить программу по каким-то причинам не представляется возможным. Но вернемся к описанию устройства территории Университета.
Еще одним зданием было общежитие преподавательского состава. Там действительно были почти квартиры с ванной, спальней и рабочим кабинетом, в котором гэлиры профессоры иногда принимали задерживающих работы или неуспевающих студентов. Единственным исключением из этого был ректор. Его личные покои располагались в главном корпусе на вершине Центральной Башни. На самом нижнем этаже в преподавательской общаге была столовая, по уже слышанным мною слухам в десятки раз лучшая, чем у студентов.