И Тихоокеанская эскадра
Выходит в море, чтобы бить врага.
В бою не раз с японцами поспорим.
И верим, что Победа впереди!
Здесь русский флаг и это наше море!!
Мы никому его не отдадим!!!
Придёт Победа всё равно,
А нынче спорим мы с волной
Никто не знает, что ждёт нас впереди
Случится то, что суждено,
Но мы уверены в одном:
Наше море, наше море мы никому не отдадим!!!
Слушая, Степан и сам чувствовал многочисленные шероховатости в тексте, но ничего — в кают компаниях кораблей офицеры, можно надеяться, доведут текст до ума. Главное, что зацепило. А, глядя на лица присутствующих, в этом сомневаться не приходилось.
Лейтенант замолчал, от рояля ещё доносилось утихающее гудение потревоженных последними струн… Раздались первые хлопки, очень быстро перерастающие во всё более и более бурные аплодисменты. Некоторые из аплодирующих вставали.
Раскрасневшийся и смущённый столь горячим приёмом песни Азарьев поспешил раскланяться и вернуться на своё место.
Зал порт-артурского Морского Собрания ещё никогда не собирал такого количества офицеров. Становилось душновато — среднестатистический человек излучает в окружающее пространство приблизительно девяносто-сто ватт в час. А тут собралось более двухсот. Причём едящих, выпивающих и, извините, потеющих. Не рассчитано было помещение на такой «калорифер» майским вечером.
Да и сколько можно есть? Пора было и передохнуть перед основным блюдом, сделать, так сказать, «курительную паузу»…
В прошлой своей жизни Степан смолил здорово. Как и каждый курильщик понимал, что это вредно, неоднократно пытался бросать, но каждый раз чистый воздух просто жёг лёгкие, и они требовали нового слоя дёгтя на свои альвеолы. Рекордом терпения этих мук были три месяца позапрошлого лета. Не сдюжил. Ведь знал же: стоит сорваться на первую сигарету, и результатом будут дикое сердцебиение, тупое головокружение и презрение к себе за то, что не сдержался… И никакого удовольствия… А вот поди ж ты!..
А попав в тело Макарова никаких физических мучений не испытывал. Мозг понимал, что этого не надо, а организм не испытывал никакого дискомфорта.
Морское Собрание Порт-Артура не отличалось «многоэтажностью» — балкона не имелось, но для «ВИП — персон» отдельная «курилка» на свежем воздухе имелась. Вместе с Макаровым в палисадник с живой изгородью проследовали его начальник штаба, Лощинский и генералы: Стессель, Белый и Кондратенко.
Адмиралы немедленно задымили сигарами, Кондратенко закурил папиросу, повисла пятнадцатисекундная пауза…
— Анатолий Михайлович… — начал Степан.
— фррыххх, — немедленно ответило пространство…