Джейм кивнула:
— Да. Спасибо. — Ей совсем не хотелось какао, хотелось лишь, чтобы Андреа ушла и она осталась в одиночестве хотя бы на несколько минут. Как только Андреа выскользнула из комнаты, прикрыв за собой дверь, Джейм вынула из коробки музыкальную шкатулку и поставила ее на ночную тумбочку, стоявшую между кроватями. Она устроилась на краешке своей постели, несколько мгновений задумчиво смотрела на бронзового единорога и наконец нажала рычажок. Она смотрела, как лошадка медленно вращается под звуки знакомой мелодии, и по ее щекам текли слезы.
«Почему, папа? — вновь и вновь думала она. — Почему ты меня покинул?»
Тем временем Анита Рэни сидела у себя в кабинете и беседовала по телефону с Элис Харкорт.
— Вы просили позвонить, если отец Джейм Лайнд попытается связаться с ней, — говорила она, рассматривая лежавший на ее столе большой пакет в простой бурой обертке. — Только что принесли посылку. Что?
Нет. Я не вполне уверена. Пакет без обратного адреса, но на нем штамп парижской почты.
Саунд-Бич, апрель 1978 года
Джейм шагала по берегу залива, ступая босыми ногами по мелководью, закатав джинсы до середины икр и засучив до локтей рукава белоснежной рубашки. Ее длинные рыжие волосы развевались на ветру. Джейм подняла свой «Никон», навела его на парус, видневшийся вдали, и, настроив диафрагму, нажала спуск. Потом она изменила настройку объектива, сделала еще один снимок и наконец опустила камеру. Проводив парус долгим взглядом, она повернулась и направилась к дому.
Этот пляж по-прежнему оставался ее излюбленным местом, она всякий раз приезжала на берег Саунд-Бич, когда хотела побыть в одиночестве и поразмыслить в тишине. Этот пляж был ее излюбленным местом, потому что отец всегда приводил ее сюда.
«Папа, — печально думала она. — Наверное, ты действительно умер. Наверное, они говорили правду, ведь я знаю, ты не оставил бы меня надолго, если бы был жив, если бы мог вернуться… Я знаю, ты не бросил бы меня».
Даже теперь, двенадцать лет спустя, исчезновение отца отдавалось в душе Джейм столь же острой болью, какую ей довелось пережить тем страшным утром в «Брайар-Ридж», когда за ней приехали Элис и Джозеф Харкорт. Она не забудет тот день до конца своей жизни.
Джейм помнила чувство опустошения, ужаса и одиночества, которое овладело ею тогда. В ее жизни не было более страшного испытания, с ним не могла сравниться даже смерть матери. И хотя самоубийство Фрэнсис причинило ей мучительную боль, Джейм казалось, что она потеряла мать задолго до ее физической смерти. Прошло немало времени, прежде чем Джейм осознала, что всегда жила с таким ощущением, будто у нее нет матери. Фрэнсис отвергала ее, создавая у Джейм впечатление, что ее не любят, что она никому не нужна, однако отец делал все возможное, чтобы восполнить то, чего мать не могла или не желала ей дать. Лишиться отца означало лишиться всего, что было в ее жизни.