Зубова брали ночью. Когда Штукман постучал в запертую дверь подвала и лживым голосом сказал: «Телеграмма», полковник понял все и улыбнулся. Ему стало легко при мысли о том, чего не мог знать Мустафа: денег в подвале уже не было. Верные люди вывезли их из города как раз в то время, когда сребролюбивый дворник побежал доносить. «Это они», — спокойно сказал Зубов. В воцарившейся тишине его голос заставил всех вздрогнуть. Пенсионер Парамонов вытащил из–за пояса гранату. «Не сейчас», — сказал полковник. Тем временем стук в дверь становился все настойчивей. Били уже прикладами. «Сдавайтесь!» — заорал Хряков, руководивший операцией. В ответ Зубов выстрелил через дверь. Один из бандитов с утробным ревом рухнул на пол. «Уй–уй–уй!» — завопил Штукман, которому показалось, что в глаз ему попала пуля. На самом деле это была всего лишь отлетевшая от двери щепка. Бандиты отпрянули. Хряков распорядился заложить под дверь мину и послал к подвальному окну двоих с гранатами. Первого бандита уложил кто–то из членов домкома, а второй струсил и залег на полдороге. В это время сработала мина. Дверь разлетелась в щепки, все здание затряслось, и бандиты в клубах дыма бросились на штурм. У входа в подвал завязалась рукопашная схватка. Осажденные, всего восемь человек, дрались как львы, однако их было слишком мало. Домкомовцу, защищавшему окно, плеснули в глаза жидкостью от насекомых, и бандиты начали проникать в подвал через окно, оказываясь таким образом в тылу у обороняющихся. Тогда Парамонов выстрелом разбил лампу. Сразу наступила темнота, под прикрытием которой Зубов со своими людьми успел отойти в другой конец подвала. Во мраке сверкали вспышки выстрелов, раздавались крики и стоны. Грохот стоял неописуемый. Хотя члены домкома лучше ориентировались в подвале, бандиты лучше видели в темноте. Пользуясь этим, они даже сумели окружить полковника, который, ничего не подозревая, безмятежно лежал за трупом и стрелял по вспышкам в другом конце подвала. Нападение на Зубова не увенчалось для бандитов успехом — полковник разметал их в разные стороны. Уцелевшие бежали, хотя, впрочем, таких было немного. Все же положение обо- ронявшихся стало отчаянным, когда по приказу Хрякова в подвал принесли и подожгли тюк пакли, пропитанной. керосином. Пенсионер Парамонов, решив, что все потеряно, как человек старой закалки, сразу пустил себе пулю в лоб. «Напрасно, — с сожалением сказал полковник, — торопиться никогда не надо», — и продолжал отстреливаться, хотя огонь бандитов так усилился, что оставшиеся в живых подпольщики не могли поднять головы. Пользуясь этим, бандиты поднялись и, понукаемые Хряковым, ринулись вперед. Часть их полегла, но остальные разом навалились на защитников подвала, и вскоре все было кончено. Зубова оттеснили в угол. «Брать его живым!» — крикнул Хряков, но полковник, у которого как на грех кончились патроны, так яростно отмахивался обрезком водопроводной трубы, что толпа бандитов отхлынула. Некоторое время полковник и бандиты сверлили друг друга, взглядами, замерев на одном месте. Но тут Штукман сделал вид, что хочет ткнуть Зубова зажженным факелом в пах. Факел был тут же выбит резким ударом водопроводной трубы, но, воспользовавшись тем, что полковник на миг отвлекся, бандит, которого звали Степка Могила, треснул его доской по голове. «Убил, дурак! — завопил Хряков. — Он шефу живой нужен!» Хряков припал своим скрученным ухом к атлетической груди поверженного героя. Сердце полковника билось глубоко и мощно. «Порядок, — сказал, вставая, Хряков, — живой, паразит. Подымай его, ребята. А тебе, зараза, — обратился он к Могиле, — я когда–нибудь все равно морду набью».