Или, как минимум, цветы. Он всегда забывает. Он не хорош в больничной ерунде. На его теле
выступил холодный пот, когда он приехал на парковку, и его горло сжали тиски, когда мужчина
зашёл внутрь. Но всё равно его шаги даже не замедлились. Он знал, что Эрин внутри. Блейк прошёл
бы через коридоры ада ради неё и думал, что больница для этого сойдёт. Сжав зубы, он заходит в
лифт и поднимается на седьмой этаж.
Было облегчением ненадолго уйти. Он отвёз Эрин в квартиру её матери, чтобы она могла
принять душ и взять несколько предметов первой необходимости. Квартира маленькая, скромная. В
комнате Эрин по-прежнему куча розовых вещей, напоминающих счастье и надежду девочки-
подростка. Больше всего его поразила кухня. Его собственная кухня нелепо большая, с островком и
винным холодильником. Эта же кухня едва вмещает два человека, стоящих бок о бок. Маленькая
клинообразная столешница завалена почтой, ключами и ручками. Микроволновки нет. Будь то
дорогой дом его семьи или холостяцкие жилища его армейских приятелей, там всегда была
микроволновка. Здесь же просто не хватало места. Никаких ужинов с просмотром телевизора. Он
представлял, как подростком Эрин готовит на плите что-то маленькое и недостаточное — суп или
макароны. Не плохая жизнь, но это действует на него как брызги холодной воды в лицо.
В коридоре потолок увешан чем-то неизвестным, пожелтевшим и почерневшим. Унитаз в
ванной наклонён под углом. Вся квартира разваливается в руины, но его мысли продолжают
возвращаться к той кухне. В старой магнитной рамке — фотография маленькой Эрин с огромной
улыбкой и без передних зубов. Он представлял её гордость за свой дом, за свою маму. Он
представлял, как кто-то высмеивает её, находя эту слабость и используя для того, чтобы провернуть
нож.
Теперь он лучше понимает, почему Эрин сомневалась в них как в паре, почему сомневалась в
нём и в себе. « Она может осудить тебя», — сказала девушка о своей маме, но на самом деле имела
в виду то, что сама осуждала его. Иронично, но его худший страх, его лицо для неё ничто. Даже не
препятствие. Она переживала из-за своего статуса, из-за денег, а ему плевать. Он лучше отдал бы
свои деньги, отдал бы их ей, чем позволил этому встать между ними. Препятствия, удерживающие её
от него, теперь разрушались, ускальзывая под собственным весом, и уже разрушились.
После того, как ей выдался шанс принять душ и переодеться, они вернулись в больницу, где