— Ты вкладываешь в них душу, — с пониманием произнесла Меррил, но больше ничего говорить не стала.
"Вкладываешь душу, проданную дьяволу", — заметил внутренний голос.
"Не смей так говорить!" — разозлился Джордж. Пора бы преподать Мистеру-Длинный-Язык хороший урок, чтобы он не позволял себе таких вольностей.
"Извините, небольшая поправочка: не дьяволу, а дьяволице".
"Заткнись! Больше ни слова!" — Джордж обхватил голову руками, как будто мог схватить своего мучителя и выкинуть прочь.
— Болит голова? — встревожилась Меррил. Она озабоченно посмотрела на мужа, сидящего в странной позе человека, пытающегося вырвать себе волосы.
— Нет, всё в порядке, — попытался улыбнуться Джордж Сиборн, но улыбка вышла довольно вымученной.
"В последнее время твоё "всё в порядке" становится синонимом лжи", — усмехнулся Мистер-Чтоб-Ты-Сдох.
Чтобы не тревожить жену странным поведением, художник вышел на веранду, где недавно стояла ненавистная картина номер два. В памяти возникли глаза женщины. Они были скрыты под тенью капюшона, но Джордж чувствовал, как они сверлят его. Эта тварь следила за ним, а её верный слуга Мистер-Тысяча-Имён не давал Джорджу расслабляться.
— Чего же ты молчишь? — обратился тихим голосом к невидимой женщине мужчина. — Давай поговорим начистоту.
Пустой мольберт оставался пустым мольбертом. И никакого голоса в голове.
— Не хочешь? — художника захлестнула волна бессильной ярости. Он бы с радостью уничтожил проклятое полотно, но какая-то сила удерживала его от опрометчивого поступка. Между картиной и Джорджем существовал невидимый барьер, который Джордж не мог преодолеть.
— Я не продавал тебе душу, — произнёс Джордж. — Ты сама украла её у меня. Но я даже благодарен тебе за это. Случившееся помогло мне взглянуть на жизнь по-новому. Мои дни пожирал пятнадцатый этаж фирмы, и если бы не встреча с тобой на том злополучном перекрёстке, я продолжал бы кормить собой огромного монстра под названием Серые Будни. Правда, плата за подобное прозрение оказалась слишком высокой, а время, отведённое для новой жизни, слишком коротким.
Женщина как будто внимательно слушала Джорджа, но отвечать ему не торопилась. "Изводить молчанием", — вот как это называлось в детстве. Собеседник пытается заговорить, но на все его реплики нужно упорно молчать, и тогда он обязательно потеряет терпение. Потерявший терпение считается проигравшим. Нет, Джордж не хотел проигрывать, и поэтому он прекратил этот странный разговор с пустотой.
Возвращение Присциллы из школы помогло Джорджу Сиборну справиться с тягостными мыслями. Дочь протянула отцу сценарий, написанный детским почерком. Теперь мужчина должен был сдержать данное накануне обещание и помочь Присцилле разучить маленькую пьесу, причём в его обязанности входила роль одного из актёров школьной постановки.