быть заднимъ умомъ крѣпкимъ, чѣмъ въ 1917 г. все предвидѣть и предусмотрѣть. Задачи передъ Вр. Правительствомъ стояли необъятной сложности, обстоятельства для ихъ разрѣшенія складывались очень мало благопріятно. Объективно нельзя не учитывать всѣхъ трудностей и препятствій, мѣшавшихъ осуществлять свои намѣренія Вр. Правительству.
Если бы такъ или иначе Вр. Правительство разрѣшило бы немедленно земельный вопросъ, распространенію анархіи въ странѣ былъ бы положенъ рѣшительный предѣлъ, демагогической агитаціи подрѣзаны крылья, одновремено было бы также сломлено недовѣріе крестьянъ, въ глазахъ которыхъ выдача имъ нотаріальныхъ актовъ и уничтоженіе помѣщичьихъ купчихъ крѣпостей была бы, естественно, гораздо болѣе дѣйствительна, чѣмъ обѣщанія, рѣчи, воззванія, главноуговариванія и ссылки на Учр. Собраніе, которое начинало уже уподобляться барину, который, вотъ, пріѣдетъ и «все разсудитъ».
Надо еще принять во вниманіе, что уже во время Вр. Правительства насильственные захваты имѣній, разгромы усадебъ, «иллюминаціи» и поджоги экономій начинали выявлять свои грозныя послѣдствія: недосѣвъ, уничтоженіе живого и мертваго инвентаря, гибель сельско-хозяйственной промышленности. Надъ страной начиналъ рѣять призракъ голода, экономическое и финансовое положеніе государства уже и безъ того было подорвано войной. Ясно, что во имя государственной необходимости надлежало пойти на радикальную мѣру — немедленно, до и безъ Учр. Собранія, разрѣшитъ вопросъ о землѣ. Неисчислимы были бы политическія и экономическія послѣдствія этой мѣры, будь она своевременно принята.
Только два съ лишнимъ года спустя, въ Крыму, южно-русское правительство рѣшилось на закрѣпленіе земли за крестьянами въ порядкѣ не законодательномъ, а, такъ сказать, верховнаго управленія. Но мѣра эта была принята слишкомъ поздно, когда находящаяся подъ національно-государственной властью территорія не многимъ превосходила размѣръ одной только Таврической губ., когда лозунги революціоннаго Вр. Правительства были замѣнены дѣланіемъ «лѣвой политики правыми руками», когда исполнители земельной реформы были, какъ на зло, подобраны почти исключительно изъ старорежимнаго чиновничества столыпинской школы съ г.г. Кривошеинымъ, Глинкой и т. д. во главѣ, когда недовѣріе крестьянъ и противо-агитація большевиковъ питалась не только специфическимъ подборомъ проводниковъ земельной реформы, но вліяніемъ на правительство помѣщичьихъ круговъ, представители которыхъ категорически отказывались отдать добровольно правительственной власти находящіяся у нихъ на рукахъ купчія крѣпости, все еще надѣясь, что кто-то — германскіе юнкеры! — вернетъ имъ ихъ имѣнія. Но, такъ или иначе, пусть съ запозданіемъ и ошибками, пусть не вполнѣ искренно и послѣдовательно, но архи-умѣренное правительство ген. Врангеля, какъ ни какъ, рѣшилось на немедленное рѣшеніе вопроса о землѣ, причемъ земельная комиссія при ген. Врангелѣ сперва выработала было законопроектъ съ тенденціей защиты помѣщичьихъ интересовъ, но ген. Врангель не пошелъ за большинствомъ членовъ комиссіи, примкнувъ къ мнѣнію оппозиціоннаго меньшинства ея членовъ.