В следующий заход я притащил на остров заряженный автомобильный аккумулятор и небольшой движок постоянного тока, свинченный на работе с какого-то допотопного списанного устройства, валявшегося в подвале. Из него я собирался сделать ветрогенератор для зарядки. Сам же аккумулятор нужен был для света, а то батарейки все-таки хоть и не очень быстро, но садились.
Тем временем продолжительность дня удлинялась все медленнее, и наконец наступило летнее солнцестояние. Определив угол максимального подъема солнца и вычтя из него широту тропика, я получил одну из координат места, куда меня закидывало кольцо, – тридцать семь градусов северной широты плюс-минус градуса два в любую сторону. То, что полушарие северное, я знал со второго посещения, ведь солнце было на юге, да и не увидел бы я Большую Медведицу из южного полушария. Но в отличие от героев Жюля Верна мне не было нужды хотя бы мысленно исследовать всю тридцать седьмую параллель в поисках искомой точки. Я и так понял, что нахожусь в Средиземном море, причем скорее всего в той его части, что называется морем Эгейским. Об этом мне сказало отсутствие хоть сколько-нибудь заметных приливов и отливов. То есть мой остров лежал посреди какого-то достаточно хорошо закрытого соленого моря, а на северной тридцать седьмой параллели оно только одно. Относительно Эгейского – это была моя догадка, основанная на том, что там до фига островов любых размеров, чем не могут похвастаться прочие области Средиземного моря. Впрочем, это только в двадцать первом веке, а что было в минус сороковом тысячелетии, мне выяснить не удалось, да и не больно-то хотелось. В конце концов, «где-то в Средиземном море» – это достаточно точный адрес, а уточнять его все равно придется самому и по месту.
В принципе оставался еще один вопрос, подлежащий уточнению. Выглядел он так – а что мне теперь делать с этим островом, который я уже считаю своим? Да и с самой возможностью посещать прошлое тоже.
Первый раз я сунулся сюда из азарта, усиленного любопытством. Во второй – просто сделал то, что вообще-то собирался в первый, но у меня не получилось. То есть слегка разобрался, что это за мир такой, и минимально в нем обустроился. Однако теперь следовало решить, что делать дальше.
К моей чести, у меня даже не мелькнуло мысли поделиться тайной с бизнесом или, упаси господь, с властями. Она только попыталась мелькнуть, но тут же с жалобным писком издохла под напором неопровержимых аргументов. Итак, например, я напишу письмо президенту. Потом еще одно. После какого-то по счету очередного приедут санитары.