Проверившись, незнакомец с плащом двинулся в сторону железнодорожного вокзала. Выходит, нездешний. Уткин начал понемногу успокаиваться.
На вокзале незнакомец направился к кассе, взял билет и, посмотрев на часы, сел на стоявший в углу свободный диван.
Прежде чем подойти к нему, Уткин, как положено, осмотрелся, а потом приблизился и сказал:
— Вы не знаете, есть ли в кассе билеты?
Незнакомец поднял голову, улыбнулся и тут же переложил плащ с правой руки на левую.
— Могу предложить вам лишний билет, — последовал ответ.
— У вас на какой сеанс?
— На ближайший.
— Извините, мне нужно на вечерний. И не один, а два.
Разговор, уместный возле кинотеатра, но не на вокзале. Однако таков пароль… Не сказав больше ни слова, Уткин пошел к выходу. Он держал путь к кафе, слыша за спиной неторопливые шаги. Толкнул дверь, оглядел пустой зал, выбрал столик подальше от кухни, сел.
Минутой позже появился Павел Синицын, он же Бузулуков. Уткин крикнул ему:
— Алло, Саша!
— Кого я вижу! — обрадовался Павел, сворачивая к нему.
Разыграли они эту сценку просто так, на всякий случай.
— А как тебя зовут на самом деле? — спросил Уткин, когда Павел уселся, положив предварительно портфель и плащ на свободный стул.
— Кирилл. Кирилл Бузулуков.
— Я — Володя.
Закурили, помолчали.
— Скажи, пожалуйста, Володя, что за спектакль тогда получился?
— Так надо, — не очень-то убедительно объяснил Уткин.
— Ну, тебе видней. Устроился?
— Вроде бы неплохо. Давно оттуда?
— Откуда?
— Не морочь голову.
— Сегодня ровно сорок дней.
— Где ж перебивался?
— А у меня сестра. Я к ней приехал. По вызову.
— А потом обратно?
— Ясное дело.
— Счастливчик.
— Да оно как знать… — Павел поглядел на Уткина искоса. — Но ты успокой мне душу, объясни: что такое случилось тогда?
— Да черт бы побрал эту неврастеничку! Ей, видите ли, померещились чекисты.
— Такая мощная дамочка — и нервы… — Павел покачал головой. — А если не померещились?
— Пока все шло гладко. — Уткин трижды постучал по деревянной спинке стула.
— Смотри, не забывай наставления Себастьяна: если наш брат перестанет думать об опасности, его неотвратимо ждет провал.
— Веселый ты парень, позавидуешь. Но я ничего не забываю.
— Почему все же не сам вышел на явку?
— Так было безопаснее.
— За это Себастьян не похвалил бы.
— Можешь доложить по возвращении. Положишь на книжку лишний рубль.
— Ты хотел сказать — марку? Стоит ли мараться? Мне больше нравятся доллары, — шепотом сказал Павел.
Уткина покоробило. Бузулуков кольнул его в больное место. Он собирался что-то ответить, но к столику подошел официант. Они заказали бутылку сухого болгарского вина, салат, сосиски и ветчину.