— Само собой. Я при нем буду.
— В четыре надо второй укол сделать. — Это Павел сказал уже громко. — Ты позвони в больницу, извинись, попроси приехать, а?
— Все в порядке будет. Отдыхай. — И к Уткину: — Гражданин, прошу со мной.
Уткин встрепенулся, поглядел на свою упакованную в шину руку и поднялся.
Когда они были в дверях, Павел сказал Антонову:
— Разбуди меня в шесть и приготовь машины. В восемь будет самолет.
— Все сделаю.
— В квартире кто?
— Там мой помощник, лейтенант Земцов.
— Ну и ладно.
Павел погасил верхний свет, зажег настольную лампу, загородил ее портфелем, чтобы свет не падал на диван, и лег, накрывшись плащом. Боялся — не уснет, но незаметно задремал и как провалился в темную яму…
В одиннадцать утра Павел раскрыл дверь кабинета полковника Маркова.
Пока Домна Поликарповна обживала новую, уже московскую камеру, а Уткина в военном госпитале осматривал профессор, Марков и Павел вели деловой разговор.
— Так в чем же наша ошибка? — уже в третий раз спрашивал Марков.
Марков взял лежавший на столе паспорт, с которым Бузулуков приехал, и точную копию паспорта Бузулукова, которую Павел показывал Уткину.
— Может быть, в этом? — спросил Марков. — Ты говоришь, он долго рассматривал…
— Да, Владимир Гаврилович, сейчас мне кажется, что на фотокарточку Уткин смотрел особенно внимательно. Но там, когда я сидел у него, мне ничего такого не казалось.
— Давай как следует разглядим, — предложил Марков. — У тебя глаза лучше, иди-ка сюда.
Павел, облокотясь на стол, склонился над паспортами.
— Наши специалисты сразу обратили внимание на две еле заметные точки, — сказал Марков, разглядывая через лупу фотографию на подлинном паспорте.
— Вот они, — подтвердил Павел, — одна на мочке уха, другая около носа.
— Специалисты сочли это дефектом бумаги, — продолжал Марков, — но все-таки воспроизвели точки на твоем фото.
— Да, вот они, — снова подтвердил Павел.
— Тогда в чем же дело? Костюм тут черный, и у тебя черный. Рубаха белая, и тут белая. Галстук одинаковый, и вывязан так же.
— А может, не в фотографии ошибка?
Марков отложил лупу.
— Все остальное исполнено в точности. Но, вероятно, что-то мы проглядели. Надо послушать Уткина.
— Не очень-то он разговорчивый, — мрачно заметил Павел.
— Ничего, одумается. Дадим ему отдохнуть, прийти в себя, осмыслить все. Потом объяснишь ему, что чистосердечное раскаяние облегчит ему не только душу, но и дальнейшую судьбу…
— Понимаю.
— Ну, а сейчас давай-ка и сам отдохни.
На следующий день из лаборатории сообщили, что в пятнадцати батарейках Уткина, также представлявших собою замаскированные контейнеры, содержится три разных вещества, химически инертных каждое в отдельности. Были проведены опыты, и в реакции с порошком из контейнеров Бузулукова эти вещества образовали три вида сильнодействующих ядовитых соединений. Проще говоря, налицо было химическое оружие.