— Скажите, а почему вы решили, что та девушка идет к Марго? — я не особо надеялась на ответ, но мой собеседник задумался.
— А в самом деле… — он немного нахмурился. — Ну, она точно на втором этаже не задержалась, выше пошла. Я решил, что на третий, к Марго. Туда всю ночь народ ходил, даже дверь уже не закрывали плотно. А то хлопали дверью, соседи нам предъявы выкатывали. Вот.
— А вы не опрашивали никого из друзей, может, эту девушку кто-то видел?
— Я не опрашивал, зато опрашивали опера. Меня чуть не прибили потом пацаны. — он усмехнулся. — Да все ж бухие были. Некоторые аж двух девушек видели по цене одной.
— А кто бы это мог быть? — вслух подумала я. — Подруга Марго?
— Вот и я подумал, из стриптиза. — он осекся.
— Откуда? — мне показалось, что я ослышалась. Хмурая официантка подошла с небольшим подносом и поставила на столик две чашечки кофе размером с наперсток. Верзила взял одну, залпом влил в рот ее содержимое, вытер рот рукой и лишь потом нехотя ответил:
— Да Марго в клубе работала, ночном. У шеста крутилась, туда-сюда…
— То есть была проституткой? — мне показалось, что я попала в дурной сон.
— Сама ты проститутка! — беззлобно отмахнулся верзила. — Танцовщица у шеста она. После ни-ни, ни с кем не ехала. Потому Гарик на нее и запал.
— А… — я потихоньку приходила в себя. — Думаете, та девушка могла быть тоже… танцовщицей?
Так и подумал. — охотно согласился он. — Очень уж походка характерная. Ну, будто на каблучищах идет.
— А следователю вы этого не сказали?
— Так он про походку не спрашивал! О, вижу, глазки-то заблестели. Ну все, я информацию ценную выдал. Твоя очередь. Давай, колись, чего скрывалась от нас?
Я покосилась на нетронутую чашечку кофе, хотела было выпить ее, но, поглядев на сердитое лицо своего визави, передумала. Прокашлялась и как можно короче рассказала о причине, по которой муж не знакомил меня с друзьями.
По ходу моего рассказа верзила все больше мрачнел, и к окончанию превратился в настоящую грозовую тучу.
— Вот гнида же! — внезапно перебив меня, он сплюнул через плечо. — Мы к нему, как брательнику, а он… В маньяки нас записал!
— Он просто сильно испугался. — вздохнула я. — И потом, он же снова к вам вернулся. Вот от меня — ушел.
— Да тебе ж на него плевать, верно? — он злобно поглядел на меня. — А я к нему, как к брату! Да что вы все, шалавы, понимаете!
Я молча встала и пошла к выходу. На сей раз меня никто не остановил. Обойдя террасу, я прошла к автобусной остановке, села в быстро подъехавший автобус и устало опустилась на сиденье. Мне казалось, что окружающий мир на глазах теряет краски. Ярко-голубой, расписанный рекламными логотипами автобус словно потускнел, стал блекло-серым, сиденья подернулись вековой пылью, а несколько сидящих спереди пассажиров словно побледнели, превращаясь в собственные тени. Утренний кураж испарился без следа. Бурлившие в крови пузырьки азарта выдохлись, и мне показалось, что из меня выкачали всю кровь. Нет, такие подвиги мне не по зубам. Надо снова засесть дома, забыть о расследовании, снова погрузиться в привычное состояние безразличия ко всему. Все когда-то заканчивается, лет через тридцать закончится и моя никчемная жизнь.