На следующий день она решила проведать свою подругу, рассказать ей про баню. Утром, войдя в покои к Эльвире, она была остановлена вопросом:
- Как тебе твоя служанка? - спросила ее принцесса.
Удивившись, девушка пожала плечами:
- Девушка, как девушка.
- То есть, она тебя устраивает? - Саша в ответ кивнула головой.
- Да.
- Ну и забирай ее себе!- молвила она.
- Как это забирай? - воскликнула удивленно. - Она, что вещь?
- Вот именно, вещь. Рабыня и сирота, доставшаяся мне вместе с домом. Мне она не нужна, а вы две молодые девушки путешествуете с одним слугой. Вам нужна помощница в пути, ведь парню не всегда уместно прислуживать вам. И ещё, завтра или послезавтра, мы уйдем. Здесь останется гарнизон, что тогда с ней сделают солдаты? Бери, пригреешь сироту, богоугодное дело совершишь.
Саша вздохнула.
- Мне ее кормить нечем. Сами с вашего стола кормимся.
- Перед отъездом я распоряжусь, чтобы вам провиант выдали на несколько дней. Ну как, берешь?
Девушка ощутила себя матерью Терезой, загнанной в угол.
- Хорошо, Ваше Высочество, беру.
- Вот и славно, - воскликнула Эльвира, затем хлопнула в ладоши и крикнула,- Фарида!
Некоторое время пришлось потратить, чтобы объяснить ей новый статус. Саша чувствовала, как на ее плечи ложится груз ответственности за чужие жизни.
"Вот, Саша, стала ты рабовладельцем, что дальше?" - промелькнула у неё мысль, когда она смотрела на Фариду. А новый член её отряда довольной не выглядела. Наоборот, на лице было выражение грусти и озабоченности. Скорее всего, гадала, чем это может ей грозить.
Закончив с данным вопросом, Саша отпросилась у принцессы до вечера. Та разрешила и дала двух солдат в охрану. Поручив Фариде ждать ее в комнате, девушка отправилась в дом к лекарю.
Целитель, увидев во дворе чужих воинов, сначала переполошился, но узнав, одетую в платье, одну из своих постоялиц, успокоился. Саша спросила с помощью жестов, где сейчас Настя. Тот, поняв, что от него хотят, махнул в сторону небольшого сада. Поблагодарив, уважаемого целителя Фарука ибн Кудаму, Саша отправилась туда, приказав охране ожидать ее у ворот.
Остановившись у входа, она окинула сад взглядом и застыла в изумлении. Настя действительно находилась тут и сидела на скамейке. Но, как же, она, была хороша в своём платье, с кисейным платом на голове, из-под которого выбивался темный локон. На лицо, была искусно наложена местная косметика. Руки лежали на коленях и сжимали букетик красных тюльпанов. А, у ее ног, опираясь спиной на скамейку, сидел Левон, держа в руках местный музыкальный инструмент, и напевал девушке лирическую песню. Об этом говорил румянец на щеках Насти и в смущении опущенное лицо. Песня была на армянском языке, и девушка понимала, о чем она. Всё-таки Анастасия имела в предках армян, и этот язык был для неё родным.