Они пили вино в огромном зале, где с развешанных на стенах портретов, привезенных из Испании, на них смотрели графы и графини из давно минувших времен. Они наблюдали за счастливой невестой и немногими гостями, собравшимися на торжество. Два молодых офицера поднимали тосты за жениха и невесту, а Вали Дад, который привез Хуаниту из города, но не присутствовал на церемонии, произнес речь на цветистом персидском языке. Кроме жены и кюре, его никто не понял, но все аплодировали.
Сабрина и Маркос прошли через внутренний дворик и, стоя на широкой террасе в теплом лунном свете среди теней лимонных деревьев, провожали уезжавших гостей. Луна, которая только поднималась над вершинами манговых деревьев, когда Сабрина отправлялась в Каса де лос Павос Реалес, начала спускаться к западной части небосвода. Несмотря на первые всполохи приближающегося рассвета, обещавшего жаркий день, воздух был прохладным и нежным, пропитанным запахом цветущих апельсиновых деревьев. Сабрину вновь охватило странное чувство ее единения со временем и всем живым. Когда-нибудь этот огромный дом превратится в руины, и груды изъеденных временем камней будут указывать место, где когда-то стоял забытый всеми город, подобно тем камням, о которые спотыкалась ее лошадь, когда она скакала по равнинам или вдоль реки. Однако Сабрина будет путешествовать дальше во времени, как она путешествовала по нему назад через Джони и Луизу…
«Я буду жить вечно, — подумала Сабрина восторженно. — Но никогда, как бы долго я ни жила, я не буду так счастлива, как сейчас».
Отец Вали Дада, друг графа Рамона, умер той же весной. Сэр Эбенезер и леди Эмили уехали в прохладу Симлы. Там здоровье Эмили улучшилось, а сэр Эбенезер все время участвовал в бесконечных конференциях, которые в конечном счете привели к ужасной первой Афганской войне.
В Англии, в поместье Уэйров, первоцветы, только пробивавшиеся во время свадьбы Сабрины, уступили место крокусам, нарциссам и тюльпанам. Боярышник побелил живые изгороди, а каштановые деревья в парке покрылись цветами, которые соперничали по своей красоте с флагами и вымпелами, украшавшими все подходы к замку в честь свадьбы Хантли. В день бракосочетания невеста Хантли Джулия выглядела классически прекрасной. Хантли тоже выглядел вполне счастливым. Со своей стороны Шарлотта испытывала злорадное чувство удовлетворения оттого, что Сабрина, постоянно досаждавшая ей, словно заноза, заключила мезальянс с каким-то там испанцем и была лишена родным дедом наследства. К сожалению, счастье ее было не совсем полным — три ее дочери все еще не вышли замуж. И, судя по их виду, предполагал дедушка, так они и останутся незамужними.