— Однако ты силен, бродяга. Чем же думаешь заниматься?
— Ставлю тебя в известность, зятек: передают нам часть твоего лесосечного фонда да плюс горельник, какой будет в округе. Будем готовить шпалу, вагон-стойку, пилить и гнать за кордон ассортимент. Есть и другие наметки.
— Что ты го-во-ришь?.. — раскрыл рот Курицин. — Да ты и впрямь силен. Я думал, тебя до трусов раздели, а ты сам норовишь с меня последнюю рубаху сдернуть.
— И сдерну, ежели будешь ушами хлопать. Со мной надо дружить: связи, знаешь, великая сила… В общем, я зашел к тебе посоветоваться…
Сказал и замолчал, отвернувшись к окну. Курицин заерзал на стуле, засопел. Не выдержав, спросил:
— И… в чем же могу быть полезным?
— Ежели хочешь быть в доле, то передашь мне право на заготовку на ближних к поселку участках. Твои затраты на вывозку все равно покроет государство. А нет, так я не в претензии. Мне и моего хватит. Но с тобой, зятек, в таком случае я не буду иметь в дальнейшем никаких дел.
— Да я… да что… Как скажешь, так и будет.
— Вот и договорились, — подытожил Владимир, вставая. — Бумаги подпишем после выходных дней.
— Погоди, Степаныч. Может, на выходные рванем в тайгу? Возьмем водочки, закусочки — оторвемся по полной?..
— Ага, — в тон Курицину отозвался Белов. — И девушек легкого поведения прихватим. Нет ли у тебя таких на примете?
Про «девушек» к слову пришлось, но сама мысль понравилась. Он остановился, глянул искоса на приятеля.
— А что, не все же нам в мужицкой компании водку глушить, с девушками-то способнее…
— Вот-вот, ты бы и озаботился на всякий случай, а я человек женатый, у меня другие интересы.
— И озабочусь, отчего ж не озаботиться…
— Валяй, а я еще тут один вопросик должен решить.
Ехал Белов к упомянутому Михалчику, которому звонил утром. Тот поджидал у палисадника материнского дома.
Не здороваясь, Белов вынул из кармана пачку фотографий, подал Михалчику.
— Узнаешь свою работу? — спросил.
— У-узнаю, — не стал запираться побледневший Михалчик.
— И что с тобой сделать, дружок? Я ведь подобных шуток не терплю. Рассказывай, что и как.
— Приехал К-курицин… Виктор Николаевич, — начал тот дрожащим голосом. — Снять, говорит, надо кое-что. А что — потом узнаешь. Привез его шофер меня в тайгу и говорит: с-снимай.
— А ты не подумал, чем это для тебя может кончиться?
— П-подумал. Я потом и говорю Виктору Николаевичу, дескать, за такие снимки могут и голову с-снять. А он мне, дескать, не беспокойся, никто не узнает, что это твоя работа. К тому же я тебе хорошо плачу. Я спрашиваю, дескать, сколько? А он мне, дескать, триста рублей.