– Вам обязательно это делать? – возмутился Иона.
– Все в порядке, сынок, – сказал Джейсон. – При следующей встрече с Лори не забудь поблагодарить ее за этот день. Скоро увидимся, так ведь?
Иона с тяжелым сердцем наблюдал, как отца уводили прочь, размышляя о том, что сказал Джейсон о возврате тела Люка. Однажды.
Он лишь надеялся, что его словам можно верить.
Иона остановился в старом хостеле за Таймс-сквер, где разместились почти все Стражи. Жилье было простенькое и совсем не походило на роскошную квартиру Счастливчика Люка, но там было чисто и уютно.
Достав из шкафа персиковый протеиновый батончик, он присоединился к Сэм, которая как раз выходила из хостела.
Иона жевал батончик, пока они шли по 45-й улице.
– Я думала, ты сегодня с отцом, – сказала Сэм.
– Так и было, – ответил Иона, – теперь его забрали.
– Ой, мне жаль. Знаешь, ты можешь немного отдохнуть, если хочешь. Даже Джез согласен, что ты уже отработал свое. Тем более у нас достаточно людей для расчистки тоннелей. Тебе необязательно…
Иона покачал головой:
– Нет. Я хочу помочь. Чем больше у нас рук, тем скорее мы закончим работу и начнем обдумывать наш следующий шаг.
Вход на Центральный вокзал был оцеплен, но полицейские позволили Сэм и Ионе войти внутрь. Они прошли через главный зал и встали на уже работающий эскалатор.
– Наш следующий шаг? – переспросила Сэм, с улыбкой приподняв одну бровь.
– Да, – ответил Иона. – Мы. Стражи.
– Ты готов привести нас в два оставшихся угла?
– Да, мы оба готовы. А еще нужно найти способ защитить людей от Перенесенных и вытащить отца из тюрьмы.
– Он не хочет возвращать тело Люка, да?
Иона покачал головой.
– Это проблема, – заметила Сэм.
– Знаю, – кивнул Иона. – Поэтому его и нужно освободить.
Но Иона понимал, что и этого недостаточно. Он мог вытащить отца из манхэттенской тюрьмы, но в итоге ему нужно будет заставить Джейсона покинуть позаимствованное тело. А жизнь вызывала привыкание. Никто из Перенесенных не согласился бы по доброй воле расстаться с украденным телом. Иона вдруг осознал, что метавойна между Стражами и Миллениалами была просто потасовкой в сравнении с той битвой, которая вот-вот разразится, битвой между живыми и мертвыми.
Между отцом и сыном.